Толстой, анализ произведения кавказский пленник, план. Краткая характеристика произведения "Кавказский пленник" Толстого Л.Н

Кавказский пленник

Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин.

Пришло ему раз письмо из дома. Пишет ему старуха мать: "Стара я уж стала, и хочется перед смертью повидать любимого сынка. Приезжай со мной проститься, похорони, а там и с богом поезжай опять на службу. А я тебе и невесту приискала: и умная, и хорошая, и именье есть. Полюбится тебе может, и женишься и совсем останешься".

Жилин и раздумался: "И в самом деле, плоха уж старуха стала, может, и не придётся увидать. Поехать; а если невеста хороша - и жениться можно".

Пошёл он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим солдатам четыре ведра водки на прощанье и собрался ехать.

На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днём, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдёт от крепости, татары [Татарами в те времена называли горцев Северного Кавказа, которые подчинялись законам мусульманской веры (религии)] или убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в середине едет народ.

Дело было летом. Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, и телега его с вещами шла в обозе.

Ехать было двадцать пять вёрст. Обоз шёл тихо: то солдаты остановятся, то в обозе колесо у кого соскочит или лошадь станет, и все стоят дожидаются.

Солнце уже и за полдни перешло, а обоз только половину дороги прошёл. Пыль, жара, солнце так и печёт, и укрыться негде. Голая степь: ни деревца, ни кустика по дороге.

Выехал Жилин вперёд, остановился и ждёт, пока подойдёт к нему обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли - опять стоять. Жилин и подумал: "А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар - ускачу. Или не ездить?.. "

Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер Костылин, с ружьём, и говорит:

Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. - А Костылин - мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льёт. Подумал Жилин и говорит:

А ружьё заряжено?

Заряжено.

Ну, так поедем. Только уговор - не разъезжаться.

И поехали они вперёд по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно.

Только кончилась степь, вошла дорога промеж двух гор в ущелье. Жилин и говорит:

Надо выехать на гору поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из горы, и не увидишь.

А Костылин говорит:

Что смотреть? Поедем вперёд.

Жилин не послушал его.

Нет, - говорит, - ты подожди внизу, а я только взгляну.

И пустил лошадь налево, на гору. Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за неё сто рублей заплатил в табуне жеребёнком и сам выездил); как на крыльях, взнесла его на кручь. Только выскакал - глядь, а перед самым им, на десятину [Десятина - мера земли: немного более гектара] места, стоят татары верхами. Человек тридцать. Он увидал, стал назад поворачивать; и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину:

Вынимай ружьё! - а сам думает на лошадь на свою: "Матушка, вынеси, не зацепись ногой; спотыкнёшься - пропал. Доберусь до ружья, я и сам не дамся".

А Костылин, заместо того чтобы подождать, только увидал татар, закатился что есть духу к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит.

Жилин видит - дело плохо. Ружьё уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад, к солдатам - думал уйти. Видит - ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь добрая, а под теми ещё добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь - не удержит, прямо на них летит. Видит - близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружьё наготове.

"Ну, - думает Жилин, - знаю вас, чертей: если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой... "

А Жилин хоть не велик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: "Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой".

На лошадь места не доскакал Жилин - выстрелили по нём сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху - навалилась Жилину на ногу.

Хотел он подняться, а уж на нём два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, да ещё соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах, и зашатался. Схватили его татары, сняли с сёдел подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, всё обшарили - деньги, часы вынули, платье всё изорвали. Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьётся ногами - до земли не достаёт; в голове дыра, а из дыры так и свищет кровь чёрная - на аршин кругом пыль смочила. Один татарин подошёл к лошади, стал седло снимать, - она всё бьётся; он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась - и пар вон.

Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло, а чтобы не упал, притянули его ремнём за пояс к татарину и повезли в горы.

Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину, да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.

Ехали они долго на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.

Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.

Стало смеркаться: переехали ещё речку, стали подниматься по каменной горе, запахло дымом, забрехали собаки. Приехали в аул [Аул - татарская деревня. (Примечание Л.Н.Толстого)]. Послезли с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили Жилина, пищат, радуются, стали камнями пулять в него.

План пересказа

1. Жилин получает письмо от матери и решает ее навестить.
2. Жилин и Костылин самостоятельно отправляются в путь.
3. Товарищи попадают в плен к татарам.
4. Они получают предложение о выкупе, чтобы снова обрести свободу.
5. Жилин ближе знакомится с Диной, дочерью богатого татарина Абдул-Мурата.
6. Жилин и Костылин совершают побег.
7. Герои рассказа пойманы и водворены в яму до ожидания выкупа.
8. Дина помогает Жилину бежать.
9. Жилин спасен.

Пересказ

Часть I

Служил на Кавказе офицером один барин по фамилии Жилин. Мать как-то прислала ему письмо с просьбой приехать, так как она нашла ему невесту с имением, да и стара она стала уже, хочет повидаться с сыном перед смертью. Жилин подумал и решил ехать. Попрощался со своими товарищами, солдатами.

На Кавказе шла война, по дорогам было опасно ездить, и всех проезжающих сопровождали солдаты или местные проводники, поскольку татары (горцы Северного Кавказа в те времена) могли убить или увести в горы. Было жаркое лето, обоз шел медленно, люди быстро уставали. И Жилин, подумав, решил ехать один, но тут к нему подошел другой офицер, Костылин — «мужчина грозный, толстый, весь красный» - и предложил оставить обоз и дальше идти вдвоем.

Ехали они степями, а потом пошла дорога между двух гор прямо в ущелье. Жилин решил проверить, все ли спокойно. Поехал на гору и только взобрался, как увидел тридцать человек татар. Хотел поскакать за ружьем, а Костылина и след простыл. Татары застрелили любимую лошадь Жилина, забрали у него все вещи, порвали одежду, скрутили и повезли. Жилин не мог проследить дорогу: глаза были испачканы кровью. Наконец приехали в аул (татарскую деревню), сняли Жилина с лошади, нацепили на него кандалы, связали и заперли в сарае.

Часть II

Жилин почти всю ночь не спал. Утром сарай отворили, и вошли двое: один с красной бородкой, другой «поменьше ростом, черноватенький. Глаза черные, светлые, румяный». Одет «черноватенький» побогаче: «бешмет шелковый синий, галунчиком обшит. Кинжал на поясе большой, серебряный; башмачки красные сафьянные, тоже серебром обшиты... Шапка высокая, белого барашка». Они подошли к пленнику и начали что-то говорить на своем языке. Жилин просил пить, но они только смеялись. Потом прибежала девчонка - тоненькая, худенькая, лет тринадцати. «Тоже - глаза черные, светлые и лицом красивая», видно было, что она дочь того, что поменьше. Потом снова убежала и принесла кувшин воды и «глядит на Жилина, как он пьет, как на зверя какого».

Жилин, попив, отдал кувшин, а девочка потом принесла хлеба. Ушли татары, а через некоторое время пришел ногаец (горец, житель Дагестана) и повел Жилина в дом. «Горница хорошая, стены глиной гладко вымазаны. В передней стене пуховики пестрые уложены, по бокам висят ковры дорогие; на коврах ружья, пистолеты, шашки - все в серебре». Там сидели те двое («красная борода» и «черноватенький») и трое гостей. Один из гостей обратился к нему на русском языке: «Тебя, - говорит, - взял Кази-Мугамед, - сам показывает на красного татарина, — и отдал тебя Абдул-Мурату, - показывает на черноватого. - Абдул-Мурат теперь твой хозяин».

Потом Абдул-Мурат велел ему писать домой письмо, чтобы родные прислали выкуп пять тысяч монет, тогда он его отпустит. Жилин начал отказываться, говоря, что сможет дать только пятьсот. Те засуетились, зашумели, потом потребовали три тысячи. Жилин же твердо стоял на своем. Татары посовещались и привели другого пленного - Костылина. Оказывается, он согласился на пять тысяч и написал близким. И говорят: «Вот его и кормить будут хорошо, и обижать не будут». Наконец, татары согласились получить хотя бы пятьсот монет. Жилин написал письмо так, чтобы оно не дошло, поскольку думал о побеге. Он знал, что у старой матери таких средств нет, он сам присылал ей деньги на прожитье.

Часть III

Проходит месяц. Кормят Жилина с товарищем плохо, пресным хлебом, а то и тестом. Костылин все время письма пишет и ждет выкупа. А Жилин знает, что письмо не дошло, и все бродит по аулу, да смотрит, как удобней сбежать, да рукодельничает, поскольку на всякое дело был мастер. Как-то раз вылепил куклу в татарской рубахе. Та понравилась Дине, дочери Абдул-Мурата. Он оставил куклу на крыше, а она ее утащила и стала качать, как ребенка. Старуха разбила куклу, но Жилин вылепил ей еще лучше. С тех пор они подружились, и она стала ему носить молоко, лепешки, а один раз даже кусок баранины принесла в рукаве.

Вызнали татары, что у пленника золотые руки, и «пошла про Жилина слава, что он мастер. Стали к нему из дальних деревень приезжать; кто замок на ружье или пистолет починить принесет, кто часы». А Абдул-Мурат принес ему инструменты и свой старый бешмет подарил. Прижился Жилин и понимать стал татарский язык, многие жители к нему уже привыкли.

Был еще в деревне один старик, о котором хозяин рассказал: «Это большой человек! Он первым джигитом был, он много русских побил, богатый был». У него было восемь сыновей, а когда русские напали на деревню, убили семерых, один сдался, тогда и старик сдался, пожил у русских, убил сына и сбежал. С тех пор ненавидит русских и, конечно, хочет смерти Жилина. Но Абдул-Мурат к своему пленнику привык: «...да я тебя, Иван, полюбил; я тебя не то что убить, я бы тебя и выпускать не стал, кабы слова не дал...»

Часть IV

Прожил так Жилин еще месяц, начал высматривать, в какую сторону лучше бежать. Однажды он решил дойти до небольшой горы, откуда можно было осмотреть окрестности. А за ним бегал мальчишка, сын Абдул-Мурата, которому наказали следить, куда русский ходит и что делает. Жилин объяснил, что он хочет собрать травы, чтобы лечить людей. И они вместе поднялись на горку. Да разве мог Жилин уйти далеко, если днем он ходил только в колодках?

Посмотрел Жилин по сторонам и узнал горы, которые он видел из русской крепости. Нашел, куда бежать, и вернулся обратно в аул. Тем же вечером горцы привезли своего, убитого русскими. Завернули его в белое полотно, сели рядом с ним и говорят: «Алла!» (Бог) - а потом похоронили в яме. Поминали покойника четыре дня. Когда большая часть мужчин уехали, пришло подходящее время для побега. Жилин поговорил с Кос-тылиным, и они решили бежать, пока ночи темные.

Часть V

Ушли в ночь. Шли босиком, сапоги стоптались. Все ноги в кровь изранили. Жилин идет, терпит, Костылин - отстает, ноет. Сначала они сбились с дороги, потом все-таки зашли в лес. Костылин устал, сел на землю, сказал, что отказывается от побега. Жилин не бросил товарища, взял его к себе на спину. Так прошли они еще несколько верст. Потом услышали стук копыт. Костылин испугался и шумно упал, да еще и вскрикнул. Татарин услышал и привел из аула людей с собаками.

Беглецов поймали и вернули хозяину. На сходе решали, что с ними делать. Потом к ним подошел Абдул-Мурат и сказал, что, если выкуп не пришлют через две недели, он их убьет. Посадил их в яму и дал им бумагу, чтобы они опять написали письма.

Часть VI

Жить им стало совсем плохо, кормили их хуже, чем собак. Думал Жилин, как выбраться, но ничего придумать не мог. А Костылину совсем плохо, «разболелся, распух, и ломота во всем теле стала; и все стонет или спит». Как-то сидел Жилин и увидел наверху Дину, которая ему лепешек и черешен принесла. Тогда Жилин и задумался: а вдруг она ему поможет? На следующий день приходили и шумели татары. Жилин понял, что русские близко. Наделал он Дине кукол из глины, и когда она прибежала в следующий раз, начал бросать их ей. А она отказывается. Потом, плача, рассказывает, что скоро их убьют. Жилин попросил принести длинную палку, но Дина испугалась.

Как-то вечером Жилин услышал шум: это Дина шест принесла. Опустив его в яму, она прошептала, что в ауле почти никого не осталось, все уехали... Жилин позвал с собой друга, но тот не отважился на очередной побег. Дина пыталась помочь Жилину снять колодку, но ничего не вышло.

Жилин простился с девочкой, поблагодарил ее. Дина заплакала, не хотела расставаться, потом убежала. Жилин шел в колодке по пути, которым они бежали в прошлый раз. Кроме двух татар, никто ему не встретился, он спрятался от них за дерево. Лес кончился, вдалеке уже виднелась русская крепость. Жилин решил идти под гору, но только вышел на открытое место, тут трое верховых татар заметили его и пустились наперерез. А он собрался с ситами и побежал, крича казакам: «Братцы, братцы!». Те услыхали его и понеслись на выручку. Татары испугались и ускакали. Привели Жилина в крепость, кто хлеб ему сует, кто кашу...

Рассказал он всем свою историю: «Вот я и домой съездил, женился! Нет, уж, видно, не судьба моя». И он остался служить на Кавказе. А Костылина только через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.

Страница 1 из 4

Кавказский пленник (повесть)

Видит - близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружьё наготове.
«Ну, - думает Жилин, - знаю вас, чертей, если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой».
А Жилин хоть невелик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой».
На лошадь места не доскакал Жилин, выстрелили по нём сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху, - навалилась Жилину на ногу.
Хотел он подняться, а уж на нём два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, - да ещё соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах и зашатался. Схватили его татары, сняли с сёдел подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, всё обшарили, деньги, часы вынули, платье всё изорвали.
Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьётся ногами, - до земли не достаёт; в голове дыра, и из дыры так и свищет кровь чёрная - на аршин кругом пыль смочила.
Один татарин подошёл к лошади, стал седло снимать. Она всё бьётся, - он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась - и пар вон.
Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло; а чтобы не упал, притянули его ремнём за пояс к татарину и повезли в горы.
Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину, да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.
Ехали они долго с горы на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.
Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, - да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.
Стало смеркаться. Переехали ещё речку, стали подниматься по каменной горе, запахло дымом, забрехали собаки.

Приехали в аул. Послезали с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили Жилина, пищат, радуются, стали каменьями пулять в него.
Татарин отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришёл ногаец скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь голая. Приказал что-то ему татарин.
Принёс работник колодку: два чурбака дубовых на железные кольца насажены, и в одном кольце пробойчик и замок.
Развязали Жилину руки, надели колодку и повели в сарай; толкнули его туда и заперли дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте, где помягче, и лёг.

2
Почти всю эту ночь не спал Жилин. Ночи короткие были. Видит - в щёлке светиться стало. Встал Жилин, раскопал щёлку побольше, стал смотреть.
Видна ему из щёлки дорога - под гору идёт, направо сакля татарская, два дерева подле неё. Собака чёрная лежит на пороге, коза с козлятами ходит, хвостиками подёргивают. Видит - из-под горы идёт татарка молоденькая, в рубахе цветной, распояской, в штанах и сапогах, голова кафтаном покрыта, а на голове большой кувшин жестяной с водой. Идёт, в спине подрагивает, перегибается, а за руку татарчонка ведёт бритого, в одной рубашке. Прошла татарка в саклю с водой, вышел татарин вчерашний с красной бородой, в бешмете шёлковом, на ремне кинжал серебряный, в башмаках на босу ногу. На голове шапка высокая, баранья, чёрная, назад заломлена. Вышел, потягивается, бороду красную сам поглаживает. Постоял, велел что-то работнику и пошёл куда-то.
Проехали потом на лошадях двое ребят к водопою. У лошадей храп мокрый. Выбежали ещё мальчишки бритые, в одних рубашках, без порток, собрались кучкой, подошли к сараю, взяли хворостину и суют в щёлку. Жилин как ухнет на них: завизжали ребята, закатились бежать прочь, только коленки голые блестят.
А Жилину пить хочется, в горле пересохло; думает: «Хоть бы пришли проведать». Слышит - отпирают сарай. Пришёл красный татарин, а с ним другой, поменьше ростом, черноватенький. Глаза чёрные, светлые, румяный, бородка маленькая, подстрижена; лицо весёлое, всё смеётся. Одет черноватый ещё лучше: бешмет шёлковый синий, галунчиком обшит. Кинжал на поясе большой, серебряный; башмачки красные, сафьянные, тоже серебром обшиты. А на тонких башмачках другие, толстые башмаки. Шапка высокая, белого барашка.
Красный татарин вошёл, проговорил что-то, точно ругается, и стал, облокотился на притолку, кинжалом пошевеливает, как волк исподлобья косится на Жилина. А черноватый - быстрый, живой, так весь на пружинах и ходит - подошёл прямо к Жилину, сел на корточки, оскаливается, потрепал его по плечу, что-то начал часто-часто по-своему лопотать, глазами подмигивает, языком прищёлкивает, всё приговаривает:
- Корошо урус! Корошо урус!
Ничего не понял Жилин и говорит:
- Пить, воды пить дайте!
Чёрный смеётся.
- Корош урус, - всё по-своему лопочет.
Жилин губами и руками показал, чтоб пить ему дали.

Толстой Лев Николаевич

Кавказский пленник

Лев Николаевич Толстой

Кавказский пленник

Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин.

Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер Костылин, с ружьём, и говорит:

А ружьё заряжено?

Заряжено.

Ну, так поедем. Только уговор - не разъезжаться.

И поехали они вперёд по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно.

Только кончилась степь, вошла дорога промеж двух гор в ущелье. Жилин и говорит:

Надо выехать на гору поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из горы, и не увидишь.

А Костылин говорит:

Что смотреть? Поедем вперёд.

Жилин не послушал его.

Нет, - говорит, - ты подожди внизу, а я только взгляну.

Ехали они долго на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.

Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.

Страница 1 из 4

Кавказский пленник (повесть)

1
Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин.
Пришло раз ему письмо из дома. Пишет ему старуха-мать: «Стара я уж стала, и хочется перед смертью повидать любимого сынка. Приезжай со мной проститься, похорони, а там и с Богом, поезжай опять на службу. А я тебе и невесту приискала: и умная, и хорошая, и именье есть. Полюбится тебе, может, и женишься и совсем останешься».
Жилин и раздумался: «Ив самом деле: плоха уж старуха стала; может, и не придётся увидать. Поехать; а если невеста хороша - и жениться можно».
Пошёл он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим солдатам четыре ведра водки на прощанье и собрался ехать.
На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днём, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдёт от крепости, татары или убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в средине едет народ.
Дело было летом. Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, а телега с его вещами шла в обозе.
Ехать было двадцать пять вёрст. Обоз шёл тихо; то солдаты остановятся, то в обозе колесо у кого соскочит или лошадь станет, и все стоят - дожидаются.
Солнце уже и за полдни перешло, а обоз только половину дороги прошёл. Пыль, жара, солнце так и печёт, а укрыться негде. Голая степь, ни деревца, ни кустика по дороге.
Выехал Жилин вперёд, остановился и ждёт, пока подойдёт обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли, - опять стоять. Жилин и подумал: «А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар - ускачу. Или не ездить?..»
Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер, Костылин, с ружьём, и говорит:
- Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. - А Костылин - мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льёт.
Подумал Жилин и говорит:
- А ружьё заряжено?
- Заряжено.
- Ну, так поедем. Только уговор - не разъезжаться.
И поехали они вперёд по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно.
Только кончилась степь, пошла дорога промеж двух гор в ущелье, Жилин и говорит:
- Надо выехать на гору, поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из-за горы, и не увидишь.
А Костылин говорит:
- Что смотреть? Поедем вперёд.
Жилин не послушал его.
- Нет, - говорит, - ты подожди внизу, а я только взгляну.
И пустил лошадь налево, на гору. Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за неё сто рублей заплатил в табуне жеребёнком и сам выездил); как на крыльях взнесла его на кручь. Только выскакал, глядь - а перед самым им, на десятину места, стоят татары верхами - человек тридцать.
Он увидал, стал назад поворачивать; и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину:
- Вынимай ружьё! - а сам думает на лошадь свою: «Матушка, вынеси, не зацепись ногой, спотыкнёшься - пропал. Доберусь до ружья, я им не дамся».
А Костылин, заместо того чтобы подождать, только увидал татар, - закатился, что есть духу, к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит.
Жилин видит - дело плохо. Ружьё уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад к солдатам - думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро.
Под ним лошадь добрая, а под теми ещё добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит, прямо на них летит.
Видит - близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружьё наготове.
«Ну, - думает Жилин, - знаю вас, чертей, если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой».
А Жилин хоть невелик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой».
На лошадь места не доскакал Жилин, выстрелили по нём сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху, - навалилась Жилину на ногу.
Хотел он подняться, а уж на нём два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, - да ещё соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах и зашатался. Схватили его татары, сняли с сёдел подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, всё обшарили, деньги, часы вынули, платье всё изорвали.
Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьётся ногами, - до земли не достаёт; в голове дыра, и из дыры так и свищет кровь чёрная - на аршин кругом пыль смочила.
Один татарин подошёл к лошади, стал седло снимать. Она всё бьётся, - он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась - и пар вон.
Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло; а чтобы не упал, притянули его ремнём за пояс к татарину и повезли в горы.
Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину, да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит.
Ехали они долго с горы на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной.
Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, - да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя.
Стало смеркаться. Переехали ещё речку, стали подниматься по каменной горе, запахло дымом, забрехали собаки.
Приехали в аул. Послезали с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили Жилина, пищат, радуются, стали каменьями пулять в него.
Татарин отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришёл ногаец скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь голая. Приказал что-то ему татарин.
Принёс работник колодку: два чурбака дубовых на железные кольца насажены, и в одном кольце пробойчик и замок.
Развязали Жилину руки, надели колодку и повели в сарай; толкнули его туда и заперли дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте, где помягче, и лёг.