1 мировая война битва на марне таблица. Битва на Марне (Марнское сражение)

ОСЕННЯЯ КАМПАНИЯ 1914 г. И ЗИМНЯЯ КАМПАНИЯ 1914–1915 гг. По окончании периода мобилизации и стратегического развертывания армии железные дороги начали свою не менее сложную и трудную работу по обслуживанию дерущейся на фронте вооруженной силы.Эта работа может быть

1914 Скрицкий Н.В. Самые знаменитые кораблестроители России; Кучирь А.Г. Корабел Екатерининской эпохи. СПб., 2007; Смирнов А.А. Первая программа постройки Черноморских линейных кораблей // Судостроение. 1991. №

1914 Посчитано по: Соколов А.К. Указ. соч. С. 19; Ковшаров Н.Д. Партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны. Минск, 1980. С. 83; Национальный состав мобилизованных на выполнение ратного долга перед Отечеством // Солженицын А.И. Двести лет вместе. М., 2002. Ч. II. С.

К началу битвы на Марне в полосе Верден - Париж силы сторон насчитывали: 1 082 000 чел., 2816 лёгких и 184 тяжёлых орудий у союзников против 900 000 чел., 2928 лёгких и 436 тяжёлых орудий у немцев. Немецкая армия была ослаблена необходимостью выделять войска для осады нескольких крепостей.

4 сентября генерал Жоффр издал директиву на наступление, в соответствии с которой главный удар наносился левым флангом армий союзников (5-я, 6-я французские армии и английские экспедиционные силы) по правому флангу германского фронта (1-й армия фон Клюка и 2-й армия фон Бюлова), вспомогательный удар - западнее Вердена, силами 3-й французской армии. 9-я, только что сформированная, и 4-я французские армии получили задачу сковывать немцев в центре.

К 9 сентября 6-я французская армия совместно с английской экспедиционной армией и 5-й французской армией в ходе сражения на Марне взяла в клеши ударную германскую 1-ю армию. Командующий 1-й армией генерал фон Клюк был против отступления, но, подчиняясь приказу верховного командования, вынужден был отойти. После войны германские историки много спорили, оправдан ли был этот отход, ознаменовавший проигрыш немцами битвы на Марне. Передавший от имени начальника Генштаба фон Мольтке приказ на отход подполковник Хенч был сделан козлом отпущения за поражение Германии на Марне, повлекшей крах блицкрига и общее поражение Центральных держав в Первой мировой войне. Между тем объективный анализ соотношения сил сторон приводит к выводу, что если бы Хенч не отдал приказ об отступлении 1-й и 2-й армий, то они вполне могли оказаться в окружении, и немцев ждало бы ещё более тяжёлое поражение. Ведь и 2-я армия генерала фон Бюлова к 9 сентября была в трудном положении и ещё 7-го числа вынужден был отойти на своём правом фланге. 12 сентября отступившие от Марны германские войска заняли оборону по рекам Эна и Ведь. Они избежали разгрома, но не смогли взять Париж и нанести решающее поражение французской армии.

16 августа французской армии было приказано беречь солдат. 24 августа генерал Фердинанд Фош, командовавший армейской группой, позднее развернутой в 9-ю армию, отдал своим войскам приказ вести бой «достаточно разомкнутыми, постоянно подкрепляемыми цепями», чтобы не представлять мишень для артиллерии. Пехоту следовало «вводить в небольшом количестве, артиллерию - без счета». А 30 августа полковник Максим Вейган, офицер штаба Фоша, предписал всем командирам крупных войсковых соединений организовать немедленно после прохождения войсковых частей отряды с целью обнаружения отставших, сбора их в команды и направления в свои части «с применением самых строгих мер». Все заблудившиеся обозные и транспортные учреждения направлялись на дороги, по которым пошли их части. 31 августа Фош советует генералам прибегнуть к слиянию нескольких частей и применять «строжайшие репрессивные меры в отношении солдат, оставляющих строй, и младшего командного состава, плохо выполняющего свои обязанности». 4 сентября Фош издал приказ, чтобы во всей полосе боевых действий армейской группы беженцы пользовались дорогами, только начиная с 15 часов до полуночи. В остальное время они должны были находиться вне дорог, в поле.

Германская пехота, хорошо подготовленная к маршам, проходила до 40–60 км. в день (рекорд в первые месяцы войны составлял 653 км. за 27 дней, с боями без единой дневки). Но немцы проигрывали французам вскорости переброски резервов, поскольку те действовали по дорогам, не подвергшимся разрушениям. Немцам же приходилось наступать по дорогам, которые разрушали отступающие французы и бельгийцы. 1-я армия на ключевом фланге запаздывала по сравнению с другими армиями, увлеченными погоней за разбитым противником, поскольку по плану ей требовалось пройти больше всех. Кроме того, теперь авиация делала практически невозможным внезапное и скрытое перемещение войск, облегчая оборону.

Крах плана Шлиффена был вызван недооценкой сил противника и его способности, пользуясь малой протяжённостью линии фронта и хорошо развитой сетью дорог, быстро перебрасывать войска на угрожаемые участки. Отмечу, что в сражении при Марне французы впервые применили автомобили для переброски войск. Военный комендант Парижа генерал Галлиени использовал для переброски к Марне частей парижского гарнизона реквизированные автомобили, в том числе такси. Так родилось то, что впоследствии назвали моторизованной пехотой. Но её звездный час наступил лишь во Вторую мировую войну. А уже в октябре 1914 года был создан автомобильный «резерв Фоша», способный перевести целую пехотную дивизию. Автобусы могли перевозить пехоту со скоростью до 25 км. в час на расстояние от 32 до 160 км.

Роль России свелась к тому, что она отвлекла на себя 8-ю германскую армию, которая могла быть переброшена во Францию, если бы Россия не вступила в войну, и заставила Германию и Австро-Венгрию сражаться на два фронта. Победа русских войск в Галиции также спасла от разгрома Сербию. Сменивший Мольтке военный министр и начальник генштаба Эрих фон Фалькенгайн позднее писал о влиянии кампании 1914 года на сроки войны:

«… События на Марне и в Галиции отодвинули ее исход на совершенно неопределенное время. Задача быстро добиться решений, что до сих пор являлось основой для немецкого способа ведения войны, свелась к нулю».

На Западе фронты обеих противоборствующих армий в октябре достигли побережья Северного моря на бельгийской территории недалеко от французской границы. Здесь началась позиционная война. От швейцарской границы до самого моря протянулись сплошные линии окопов.

Во время Пограничного сражения во Франции в августе 1914 года французская армия потеряла 223 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести, британская армия - 19,2 тыс., а германская армия потеряла в августе 18 662 убитых, 28 553 пропавших без вести и 89 902 раненых, а всего 136,2 тыс. человек. Из числа раненых вернулись в строй 39 898 человек. Это дает соотношение по общим потерям 1,8:1 в пользу немцев. С учетом того, что в Пограничном сражении значительные потери понесла также бельгийская армия, общее соотношение потерь, вероятно, превышает 2:1 в пользу немцев. Во время битвы на Марне в сентябре 1914 года немцы потеряли 10 602 убитых, 16 815 пропавших без вести и 47 432 ранеными, а всего 74 849 человек. Англо-французские потери в это время, включая капитулировавший гарнизон французской крепости Мобёж, составили 45 тыс. убитыми, 173 тыс. ранеными и 50,5 тыс. пленными, а всего 268,5 тыс. человек. Это дает соотношение общих потерь 3,6:1, а потерь убитыми - 4,2:1, в обоих случаях в пользу немцев, что примерно совпадает с соотношением потерь в Восточно-Прусской операции между русскими и германскими войсками. Да, соотношение потерь и здесь было в пользу немцев, но не была выиграна война. Поэтому Марна стала шагом к поражению.

В дальнейшем соотношение потерь убитыми в сражениях между русскими и германскими войсками возросло до 7:1 в пользу немцев, поскольку подготовка русских резервистов была значительно хуже, чем подготовка немецких резервистов, и разрыв здесь был больше, чем в уровне подготовки кадровых войск России и Германии. На Западном фронте, наоборот, соотношение потерь убитыми в последующих сражениях упало до 2,2:1, оставшись в пользу Германии. Это объясняется тем, что разрыв в уровне боеспособности германских резервистов, с одной стороны, и британских, французских и бельгийских резервистов - с другой, был меньше, чем разрыв в уровне боеспособности кадровых армий Германии и ее противников на Западном фронте. А уже с конца 1914 года войну вели преимущественно те, кто был призван в армию уже после ее начала. Русские же резервисты были подготовлены гораздо хуже, чем германские резервисты, и здесь, наоборот, разрыв в уровне подготовки кадровых армий был меньше, чем в уровне подготовки резервистов.

Французский главнокомандующий маршал Ж. Жоффр так писал в мемуарах о положении после битвы на Марне:

«Разбитые неприятельские армии отступают. Началось преследование. В то время как наши левофланговые армии имеют задачей обходить правое германское крыло в направлении на запад, наши армии центра сосредоточивают свои усилия против центра и левого крыла противника, 3-я армия должна стремиться перерезать сообщения противника, начав энергичное наступление к северу по открытой местности между Аргоннами и Маасом, опираясь на Маасские высоты и крепость Верден и обеспечивая прикрытие своего правого фланга.

Но вскоре преследование по разным причинам должно прекратиться. Противник, оставивший в наших руках пленных и материальную часть, оказывает сопротивление, 6-я армия, хотя и усиленная, делает безуспешные попытки осуществить тактический охват правого германского крыла».

Советский военный теоретик М. Р. Галактионов так объяснял французский успех в битве на Марне, спасшей Париж и сорвавшей германский план молниеносной войны:

«Было бы слишком примитивно успех обороны французской армии на Марне, давший им в конечном счете стратегическую победу, рассматривать только как результат оперативно-тактических факторов. В основе лежал высокий моральный подъем французского бойца. В ту пору он еще не отдавал себе ясного отчета в истинных, империалистических целях господствующих классов Франции в войне. Он был убежден в том, что защищает с оружием в руках свою родину от нападения врага. И это придало огромную силу сопротивления французскому войску. Жоффр сумел использовать этот высокий подъем на гигантском поле сражения. В этом его историческая заслуга перед французской буржуазией».

К лету 1918 года германская армия понесла тяжелые потери. Численность германских войск стремительно приближалась к тому уровню, за которым было уже невозможно рассчитывать на количественное преимущество атакующих. Людендорф оказался вынужден сделать решительный выбор между тем, что представлялось более важным, но в более труднодостижимым, то есть атакой против британских войск во Фландрии, и тем, что было легче осуществимо, но имело второстепенное значение - движением к Парижу.

Ему потребовался почти месяц, чтобы принять это решение - месяц, в течение которого германское руководство встретилось в Спа, чтобы рассмотреть развитие хода войны и военные цели страны. Дефицит товаров в стране уже достиг предела, но, тем не менее, на совещании обсуждалось введение режима "полной военной экономики". Несмотря на почти отчаянную ситуацию на фронте, 3 июля кайзер, государственное руководство и командование армии пришли к согласию, что, помимо дополнительного приобретения территорий на Востоке, аннексия Люксембурга и французских железорудных и каменноугольных бассейнов в Лотарингии являются необходимыми и минимальными условиями для завершения войны на Западе. 13 июля Рейхстаг, выражая свое доверие этому направлению и развитию стратегии, в двенадцатый раз проголосовал за военный кредит. Министр иностранных дел, предупредивший, что теперь война не может закончиться одним лишь военным решением, 8 июля был вынужден подать в отставку.

Людендорф остался верен военному решение и 15 июля направил все силы, которые он держал в запасе - пятьдесят две дивизии - для атаки против французской армии. Искушение Парижа оказалось непреодолимым. Сначала наступление развивалось великолепно. Французы, тем не менее, получили предупреждение от разведки и специалистов-наблюдателей и 18 июля организовали мощный контрудар, который нанесли восемнадцать дивизий горячего Манжена в первой линии, в Виллер-Коттерэ.

Генерал Манжен предложил нанести решающий удар против открытого западного фланга немецких позиций на выступе между Суассоном и Реймсом. Эта идея в целом соответствовала замыслам Фоша, поэтому проводились приготовления для такого контрнаступления, в котором 10-я армия Манжена была бы поддержана соседними, находящимися на обоих его флангах: 6-й армией Жана Дегута и 5-й армией Анри Вертело. 15 июля, когда развивалось последнее немецкое наступление напротив Марны, некоторое время казалось, что Манжену не удастся взять реванш; Петен отменил подготовку к атаке, но его приказ был немедленно отменен Фошем. Таким образом, два дня спустя, когда немцы уже остановились, все было готово, ожидали только сигнала. Немецкие войска и их командование не имели представления о нависшей опасности.

В 4 часа 35 минут утра французский артобстрел сокрушил западный фланг немецкой обороны; он сменился заградительным огнем, под прикрытием которого армия Дегута сразу пошла вперед. Три четверти часа спустя 18 дивизий первого эшелона армии Манжена и 321 танк «рено» вместе с 1-й и 2-й дивизиями американской армии и замечательной Марокканской дивизией рванулись вперед в стремительном порыве, который позволил им проникнуть на 4 мили в глубину вражеских позиций. К вечеру сопротивление возросло, но положение немцев было критическим. Манжен захватил 15 тысяч пленных и 400 орудий.

Успехов, хотя и не таких впечатляющих, добились и другие армии союзников. Весь выступ линии германского фронта, изломанный последовательными попытками прорыва, находился в большой опасности. В эту ночь германское Верховное командование приняло решение эвакуировать предмостные укрепления на Марне; откат начался. В эту же ночь двое французских командующих вновь продемонстрировали несходство своих характеров. Манжен доложил Петену о том, чего он достиг, и убеждал его рискнуть и поддержать успешное наступление. Петен ответил, что для такого броска у него нет резервов, и отказал в поддержке. Когда он удалился, Манжен сказал своему начальнику штаба: «Генерал Петен сказал, что ничего мне не даст, но он не отдал мне приказ остановить наступление; так что мы будем продолжать своими силами и завтра поведем наступление дальше».

В этот день продвижение всем союзным войскам далось трудно; Манжен и Дегут прошли 2-3 мили; в других местах бои были тяжелее. Но победа была достигнута: произошла первая из серии отсрочек немецкого наступления во Фландрии, которые погубили осуществление германского плана. Медленно, день за днем немцы отступали; союзники методично теснили их. Немцы оставили Суассон. К 4 августа они отошли за реку Ведь: суассонский выступ был уничтожен.

В этом сражении немцы потеряли 168 тысяч человек, в том числе 30 тысяч взятых в плен, а также 793 орудия. Потери союзников также были тяжелыми, но немцы уже не могли восполнить свои. За эту серию их наступлений, начиная с 21 марта, они потеряли почти миллион солдат. Людендорф с неохотой был вынужден расформировать 10 дивизий, распад немецкой армии начался и вскоре значительно ускорился.

Присутствует довольно стойкий миф, гласящий что наступавшие в августе 1914-го года армии Самсонова и Ренненкампфа спасли Париж и Францию ценой своей гибели.

Так уж у нас повелось, что данный взгляд на гибель русских армий в Танненбергском лесу, — «зато спасли Францию» — разделяется не только частью историков, но и активно поддерживается монархистами и представителями либеральной общественности.

Особенно последними, ведь для них из всех достижений русской армии «спасение Парижа» является чуть ли не высшей ценностью. Неважно, сколько русских жизней было положено, насколько хорошо было подготовлено наступление, какие действия были в интересах нашей страны, а не чужой — главное, чтобы всё делалось ради условного блага союзников, невзирая на реальную необходимость. Знакомясь со статьями журналистов и публицистов, читая интервью общественных деятелей, придерживающихся либеральных взглядов, складывается впечатление, что русские, в их мировоззрении, созданы лишь для того, чтобы ценой своих жизней каждый раз спасать условный Париж. Наступать, если того требует союзник, ставя его интересы заведомо превыше собственных.

Причём те же самые люди, когда речь заходит о контрударах 41-го называют оные «бессмысленными». Попытки задержать немцев объявляются «бесполезными», размен людских жизней на ключевой ресурс – время – «бесчеловечным». Оборону наших городов от фашистов – лишней прихотью. Вот сдали мол французы Париж (занятно, и здесь снова Париж) – и остался город цел, и народ не пострадал.

Но лишь стоит напомнить о , ответ следует незамедлительно: наступать надо было для спасения Парижа, и это заведомо оправдывает любые огрехи подготовки, организации и, что самое главное, — потери.

На взгляд автора, подобная позиция несколько неполноценна, — когда оборонять свои города считается сродни преступлению, а стремление сражаться за свою землю выставляется глупым закидыванием врагов трупами; но когда кровь наших солдат проливается ради Франции, — по их мнению, это дело безусловно правильное, богоугодное.

Разбираясь в этой истории, к сожалению, кроме вышеозначенных одиозных личностей придётся огорчить также и тех, кто искренне считает что русские армии погибли не зря. Не скрою, мне самому горестно было это осознавать, и хоть я не француз и родственников там не имею, мысль что хотя бы им помогли, душу грела.

Итак, событие, известное как «Чудо на Марне».

Как дошли до жизни такой

После серии встречных сражений, известных под общим названием Пограничного французские армии, потерпев тяжёлое поражение на всех участках, в некотором беспорядке вместе с толпами беженцев отступали к Парижу, преследуемые по пятам немцами. Все попытки остановить немецкое продвижение оказывались безрезультатными и влекли за собой новые тяжёлые потери.

Решив не класть армию по частям под каток немецкого наступления, французское командование в лице генерала Жоффра решило сменить стратегию действий и накопить в резерве мощный ударный кулак на фланге продвигающихся немецких армий с целью нанести неожиданный контрудар.

С этой целью ко 2-му сентября в окрестностях Амьена собирается вновь сформированная 6-я армия с задачей наступать на правый фланг противника в направлении на Аррас.

Английская армия должна была собраться за р. Сомма в готовности атаковать в северо-восточном направлении. 5-я армия в районе С.-Кантен - Лаон, готовая атаковать в направлении на Боэн. 4-я - севернее Реймса по р. Эна для наступления на север.

Германцы отчасти упредили наступление Антанты, атаковав разворачивавшуюся 6-ю армию и английский эскспедиционный корпус. И если первые увязли в тяжёлых боях, то вторые по сути отступили, оголив фланг союзника и были вообще близки к тому чтобы бросить Францию на произвол судьбы, а самим отходить к портам, грузиться на корабли и «чемодан-порт-Англия».

Ключевой промах германского командования

Основой германских сил под Парижем являлись 1-я армия Александра фон Клука и 2-я армия Карла фон Бюлова, которые должны были согласно плану Шлиффена в строгом взаимодействии производить охват Парижа.

Ещё до начала общего контрнаступления французы предприняли ряд частных атак с целью выиграть время и задержать немцев. Одной из них 28-го августа стало наступление 5-й французской армии против 2-й германской армии.

Клук, узнав 30 августа, что французы перед ним не задерживаются на р. Авр, решил для облегчения положения соседней армии Бюлова изменить направление своей армии с юго-западного на южное. Тогда же, 30-го августа, Клук получил просьбу Бюлова оказать содействие в использовании успехов 2-й армии наступлением к р. Уаза на линию Компьен – Нуайон.

С согласия верховного командования (в лице Мольтке-младшего) армия Клука предпочла первоначальному плану с широким обходом левого фланга французов через Амьен попытку давить отступающие части совместно с Бюловым к юго-востоку.

Как уже говорилось, отход англичан образовал разрыв между Парижем и 5-й армией, в который, сломя голову, ринулся Клук. Соблазн добить отступавших англичан был столь велик, что для прикрытия собственного фланга (и фланга всего правого крыла фронта) он выделил один лишь IV-й резервный корпус, над которым нависала французская армия Монури. Клук же, увлёкшись, гнал войска вперёд столь резво, что обогнал своего соседа Бюлова, и оказался уже южнее Компьена.

Это решение само по себе уже кардинально меняло первоначальный план германского командования, не говоря о смертельной угрозе флангу всего фронта, который, по сути, был предоставлен лишь одному корпусу.

Не ждали

«Следует использовать рискованное положение 1-й германской армии с целью сосредоточить против нее силы союзных левофланговых армий.

Всем силам 6-й армии, находящимся к северо-востоку от Мо, быть готовым переправиться через р. Урк между Лизи и Мей-ан-Мюльтьеном и атаковать в направлении на Шато-Тьери.

В распоряжение генерала Монури будут даны части кавалерийского корпуса генерала Сорде, расположенные поблизости.

Английской армии, развернувшись фронтом на восток, по линии Шанжи - Куломье, атаковать в общем направлении на Монмирай.

5-й армии, стянувшись к своему левому флангу и развернувшись на линии Куртакон - Эстерне - Сезон, атаковать в общем направлении на север; II кав. корпус (генерал Конно) должен установить связь 5-й армии с английской.

9-й армии прикрывать правый фланг 5-й, удерживая за собой выходы из Сен-Гондских болот и имея часть своих сил на плато к северу от Сезон.

Кроме того, что движение армий Клука и Бюлова отклонялось от исходного плана кампании, сами по себе силы уже уверовавших в победу германцев постепенно расползались. Вместо удара кулаком получался бой растопыренными пальцами, причём в первую голову пострадали сами 1-я и 2-я армии.

Рано утром 6 сентября войска 6-й французской армии атаковали оставленный ранее фланговый заслон в лице IV резервного корпуса, и оттеснили к полудню его передовые части за р. Теруан. В результате боев французы к вечеру утвердились на обоих берегах реки.

Клук среагировал на угрозу, приказав IV армейскому корпусу (не путать с IV резервным) перейти от Дуэ к Ла-Фертэ, с тем чтобы к рассвету 7-го контратаковать французов. Столь серьёзные события на фланге привели к тому, что фактически он добровольно разделил свою армию на две несвязанные оперативно части: в общей сложности 3 корпуса выделялись к р. Урк в двух переходах от основных сил, а остальные два корпуса (III и IX) передавались в подчинение Бюлову, планировавшему продолжать наступление на следующий день против 5-й французской армии.

Значительно отставшая от них 3-я армия Хаузена так же, в свою очередь, была разделена на две части, наступавшие в разных направлениях – частью к левому флангу 2-й армии, частью к правому флангу 4-й армии. По сути у германского командования по их собственной воле не оказалось на решающем участке никаких оперативных резервов.

Чудо на Марне

Ключевой момент – смещение Клука в полосу армии Бюлова, позволивший армии Монури нанести удар, имея в противниках один лишь IV-й резервный корпус. Это вынудило 1-ю армию метнуться уже в противоположном направлении, к реке Урк, оголяя фланг соседа. Это точка невозвращения, пройдя которую германцы предопределили все последующие события и отчасти конечный итог битвы на Марне (оставшуюся часть решил человеческий фактор). Уже к 6-му сентября план оттеснения французской армии от Парижа оказался невыполнимым, и единственным выходом для дальнейшего наступления являлись фронтальные удары. Исходный план был отброшен одним-единственным решением немецких генералов, и в этой обстановке спасать Париж необходимости как таковой уже не было.

По мере развития наступления 6-й французской армии Монури и подхода основных сил 1-й армии сражение начало принимать характер встречных боёв. Атакующий порыв французов был сбит, и немцы готовились нанести ответный удар. Клуку потребовались все возможные силы для решающей атаки 9-го сентября на уже порядком выдохшегося противника; для этого он приказал остававшимся на фланге 2-й армии III и IX корпусам отойти за р. м. Морэн, в результате чего между армиями образовался разрыв.

Уход 2 соседних корпусов Клука на север ослабил правый фланг армии Бюлова и создал угрозу его охвата. Правый фланг 2-й германской армии начал уклоняться к северу, ещё больше расширяя разрыв между армиями.

Пришедшие наконец в себя к 9 сентября англичане активизировались и направили свой удар прямо в прикрытый лишь кавалерийской завесой промежуток между германскими армиями. Продвижение их войск в тыл 1-й армии стало смертельной угрозой Клуку, всецело занятому сражением с армией Монури, и вынуждало Бюлова всё более загибать свой фланг на север.

В этот момент осознание угрозы дошло и до германского главного командования. Человеческий фактор в лице Мольтке-младшего, не проявлявшего должной воли к руководству уже по сути стихийно развивавшимся сражением, сыграл свою роковую роль, – в штабе заговорили об отступлении.

Сперва делегат Мольтке полковник Хенч направился в штаб 2-й армии, где в полной мере проникся паническими настроениями Бюлова, и уже подготовленный таким образом прибыл к Клуку, где охарактеризовал состояние 2-й армии как крайне плачевное, общий ход событий неблагоприятным, а отступление 1-й армии неизбежным, ссылаясь при этом на высочайшие полномочия, предоставленные Мольтке.

К моменту принятия решения на отступление Клук, собравший наконец все свои силы против 6-й французской армии, успешно отразил её наступление и сам в свою очередь нанёс мощный удар под Нантейлем, и положение временно выправила лишь экстренная переброска свежей дивизии из-под Парижа (та самая, легендарная, на 600 парижских такси).

Левый фланг Бюлова, в отличие от повисшего в воздухе правого, совместно с частями 3-й армии нанёс тяжелейшее положение 9-й французской армии Фоша, и вскоре уже Антанте пришлось бы думать о том, как спасти положение, и определённо демонтировать свою ударную группировку для укрепления рассыпающейся обороны. В их фронте была пробита брешь в 38 километров, и немецкому правому крылу оставалось лишь использовать успех.

Англичане, из-за продвижения которых и создавалась потенциально критическая ситуация, действовали крайне вяло и невразумительно, сдерживаемые немецкой кавалерийской завесой. Учитывая темп их продвижения, Клук имел все шансы уже к вечеру 9-го сентября покончить с наступательными порывами 6-й армии, и всецело заняться англичанами. Судьба армии Фоша также представлялась крайне неблагоприятной.

Но Мольтке и запаниковавший Бюлов думали иначе, решив прекратить атаки и отступить, несмотря на все возражения Клука. 9 сентября начался отход — 3 правофланговые германские армии начали отходить на север: 1-я армия - к Нижней Эне, 2-я - за Марну и 3-я - к Марне.

Отходившие армии даже никто не преследовал – командование союзников не могло поверить в то, что немцы отступят на пороге собственной победы.

Русское чудо

Спрашивается, а где же в этой цепи ошибок пресловутый «русский фактор»? Где эффект от наступления Самсонова и Ренненкампфа?

Как многими публицистами, так и некоторыми весьма уважаемыми историками считается, что этот эффект заключался в отправке в Восточную Пруссию Гвардейского резервного и XI корпусов. Первый из них был изъят у Бюлова, второй из 3-й армии Хаузена.

Что прежде всего следует знать — корпуса, вопреки расхожему мнению, не были изъяты из ударной группировки немецких войск. Они были оставлены в качестве заслона против мощной бельгийской крепости Намюр, в то время как основные силы 2-й армии обтекали Намюр и продвигались далее на запад. Последние форты Намюра пали 25 августа , и в тот же день Гвардейскому резервному корпусу было приказано выдвигаться на левый фланг 2-й армии, а XI на присоединение к 3-й армии. Однако, несмотря на то, что формально два корпуса освободились, немедленно выступить на соединение было невозможно, поскольку ещё предстояло привести войска в порядок после штурма. Приказ на отправку корпусов на Восточный фронт был издан 26 августа , но фактически отправку начали только 27 числа .

В это время 2-я армия Бюлова находилась на линии городков Марбе-Булонь-Фурми. Наиболее удобным путём от Намюра являлись дороги, проходящие через Филиппвилль-Курве-Шиме, либо через Шарлеруа-Бомон-Шиме. В обоих случаях, чтобы присоединиться к левому флангу армии в районе Фурми, Гвардейскому резервному корпусу предстояло преодолеть около 100 км. Учитывая средний темп продвижения наступающих корпусов в 20 км в сутки, Гвардейский резервный корпус уже отставал от основных сил на 5 переходов, а с учётом забитых тылами дорог и готовности выступить не ранее 27-го августа уже на 6-7 и, таким образом, совершенно никак не мог изменить сложившуюся на Марне ситуацию. Усугубляло положение то, что маршрут через Филиппвилль был уже выделен для переброски 11-го корпуса, а дорога через Шарлеруа использовалась 7-м резервным корпусом, направленным для осады Мобежа. Перебросить же войска по железной дороге также не представлялось возможным: вышеупомянутый Мобеж блокировал железнодорожный узел, ведущий в долину р. Уазы из Бельгии со стороны Намюра, Брюсселя и Гента, а крепость Мезьер (форт Ле-Зайвель) блокировала железнодорожную линию Намюр, Реймс, при этом мост у Мезьера взорван французами 25 августа, в день падения Намюра). Мобеж же был взят только 7 сентября.

В то же время следует задаться вопросом: на каком основании делается вывод, будто наличие двух корпусов в момент французского контранступления радикально переменило бы всю обстановку на фронте в пользу немцев? Здесь возникает множество нюансов, начиная от того, как они бы использовались, и заканчивая тем, что принципиально план кампании для немцев был сорван одним фактом подготовки французами контрудара, что (атаки 5-й армии) и привело к повороту Клука и подставлению фланга под удар 6-й французской армии, а ни один из указанных корпусов к 1-й армии не принадлежал.

Ключевые ошибки, повлекшие за собой срыв блицкрига и, в конечном итоге, поражение Германии в войне на истощение, были совершены в самых высоких штабах, что достаточно ярко освещено в данной статье. Отсутствие железной воли у Мольтке-младшего, ставшего недостойным своего великого дяди, неподконтрольная инициатива командиров на местах и, главное, — чрезмерная самоуверенность в те сентябрьские дни 1914-го года, — стоили Германии миллионов жертв, революции, веймарского позора и, в конечном итоге, прихода к власти Гитлера.

Союзникам был сделан царский подарок, — открытый коридор между рвущимися к Парижу армиями; одна лишь угроза их разъединения заставила запаниковать германский генштаб, и свести на нет все выдающиеся успехи на других участках.

Да, у Бюлова был бы в распоряжении условно ещё один корпус, который тот мог бы выдвинуть на место отошедших двух корпусов Клука. Но корпус взамен двух ушедших – это всё та же проблема тонкой связующей ниточки между двумя армиями. Как не мог самостоятельно IV-й резервный корпус отразить наступление 5-й армии, так и условный Гвардейский резервный (не гвардейский, а дублирующий гвардейский) не смог бы устоять против мощного удара англичан, но на деле, как мы видели, для этих целей хватило и завесы кавалерии, — англичане наступать не спешили.

А мог этот же корпус точно так же занять положение на «загибающемся» фланге и никак на обстановку не повлиять.

Да, у Бюлова был бы в распоряжении ещё один корпус на стыке с 3-й армией, где и без него были достигнуты впечатляющие результаты, и ещё один корпус здесь ничего принципиально не решал, – армия Фоша уже была почти что смертницей, но спасло её, опять-таки, решение об отходе, принятое в германском штабе.

Но мы слишком зациклились на роли двух корпусов в общем ходе сражения, в котором участвовало более 20 корпусов с каждой из сторон, поскольку германское командование собственноручно ослабляло свои армии по гораздо более странным поводам, нежели успешно развивающееся русское наступление.

Что примечательно, Людендорфу, по сути, навязывали эти два корпуса, в то время как он был убеждён, что на данном этапе справится и без них, что в итоге и случилось — русские армии были разбиты ещё до прибытия резервов с Запада.

А ведь помимо корпусов, переброшенных против Самсонова и Ренненкампфа, ещё два корпуса, I баварский и XV, были отведены в Бельгию в ожидании воображаемого английского десанта! Помимо них против блокированных бельгийских крепостей были оставлены однозначно чрезмерные силы – ещё три корпуса. Осаду одних только Живе и Мобежа должны были поддерживать части совокупно на целый корпус.

Таким образом, по воздействию на исход Марнского сражения гибель 1-й и 2-й русских армий приближается к воображаемому десанту англичан или блокированным крепостям, за тем лишь исключением, что силы против десанта всё же были изъяты из левофланговых армий, и в битве на Марне участвовать не могли даже теоретически.

Отчасти поражение было заложено и в исходном планировании, когда вместо следования плану Шлиффена с наступлением усиленным правым крылом, войсками начало накачиваться крыло левое, на вспомогательном направлении. Речь о 4-й и 5-й германских армиях, имевших наибольшее превосходство в силах над французами среди всех армий, и достигших при этом наименьших результатов, действуя на второстепенном направлении. Что неудивительно, ведь 5-й армией командовал ни много ни мало а кронпринц, которому Мольтке не смел приказывать, а лишь давал советы.

Соучастник французской победы сидел, увы, в германском штабу, а не воевал в лесах Восточной Пруссии. Ну а главный её творец, – в окопах Западного фронта, и имя ему, – французский солдат. Который выдержал катастрофу Пограничного сражения, смог придти в себя и перейти в решительное наступление против уже казалось бы победивших немцев.

Всё вышесказанное ни в коей мере не имеет целью сколько нибудь принизить мужество наших солдат, память геройски павших под Танненбергом.

Но факты вещь упрямая: спасение Парижа не явилось следствием нашего наступления в Восточной Пруссии. Гинденбург и Людендорф решили исход сражения без подкреплений с западного фронта, которые прибыли уже после гибели армии Самсонова. Сами же подкрепления были сняты с осады тыловых бельгийских крепостей, и вряд ли участвовали бы в битве на Марне. Они отправлены на Восток от самоуверенности германского командования, считавшего, что у него и так достаточно сил, а поражение французов уже предрешено. И, не будь русского наступления, корпуса могли бы с тем же успехом заняться «отражением» английского десанта, как и другие корпуса, снятые с фронта.

В то же время в попытке отвлечь немцев от Марны русская армия потеряла более 80 тысяч только пленными — в наступлении, которое по сути не оказало влияния на ход боёв под Парижем. Наступление плохо подготовленное, без развёрнутых тылов, до окончания мобилизации по довоенным планам. Но разве у генералов был выбор, если стратегию Российской империи определяли не в русском генштабе, а во французском?

————————-

2) Зайончковский А.М. — «Первая мировая война»

3) Галактионов М. — «Париж, 1914»

4) Свечин А.А. — «Россия в Первой мировой войне»

5) Новицкий В.Ф. — «Мировая война 1914-1918гг. Кампания 1914 года в Бельгии и Франции»

6) John Keegan — «The First world war» (Джон Киган — «Великая война 1914-1918»)

7) Керсновский А.А. — «История русской армии»

8) Оськин М.В — «Пленные. Дезертиры. Беженцы».

9) Оськин М.В. — «Первая мировая война»

10) Б. Такман — «Августовские пушки»

Марнское сражение - крупное сражение между немецкими и англо -французскими войсками, состоявшееся -12 сентября г. на реке Марна в ходе Первой мировой войны , закончившееся поражением немецкой армии. В результате битвы был сорван стратегический план наступления немецкой армии , ориентированный на быструю победу на Западном фронте и вывод Франции из войны.

Перед сражением

6 сентября по всему фронту грянуло сражение. Особенно сильные бои развернулись на притоке Марны - речушке Урк: там столкнулись части 6-й французской и два корпуса 1-й германской армий; у Монмирая, где 5-я французская армия и английские части ударили в стык между 1-й и 2-й германскими армиями; у Фер-Шампенуаза и Сен-Гондских болот - тут ожесточенно бились части 2-й и 3-й германских армий с 9-й французской.

7 сентября настал критический момент. В поддержку двум корпусам 1-й германской армии, сражавшимся против 6-й французской, фон Клюк с Марны перебросил ещё две дивизии, и французы были фактически разбиты. Монури срочно требовал подкреплений. В Париж в этот день прибыла Марокканская дивизия, и чтобы она успела на передовую, Галлиени нашёл нестандартное решение. Одну бригаду отправил по железной дороге, а вторую повезли на парижских такси. 600 машин совершили по 2 рейса, и подкрепление прибыло вовремя. Его с ходу бросили в бой, и натиск противника удалось отразить.

Не имея резервов для развития удара, фон Клюк вынужден был 8 сентября перебросить с Марны против 6-й армии Монури ещё два корпуса, 3-й и 9-й. Тем самым, фон Клюк оголил фронт на Марне и между смежными флангами 1-й и 2-й (ком. фон Бюлов) германских армий образовалась брешь шириной в 35 - 40 км. Прикрыть её фон Бюлов не мог, связанный боями у Сен-Гондских болот.

Малочисленные части, направленные Бюловым прикрыть стык с 1-й армией, были легко отброшены 5-й французской армией. В разрыв вошли англичане. В принципе, создалась благоприятная обстановка для серьёзного разгрома противника. Перед тремя британскими корпусами была лишь завеса из нескольких кавалерийских дивизий и англичане могли ударить по тылам Клюка или во фланг Бюлову. Но они продвигались очень медленно, с оглядкой на соседей, останавливались при самом незначительном сопротивлении. Однако их продвижение в брешь между немецкими армиями создавало серьёзную угрозу целостности германского фронта.

Отход германской армии

9 сентября фон Клюк обрушил на войска Монури подготовленный сокрушающий удар, намереваясь смять левый фланг всего французского фронта, и имел успех. Но в это же время Бюлов узнал, что сквозь брешь в обороне немцев британская и 5-я французская армии выходят ему в тыл, отрезая его от 1-й армии, и чтобы избежать окружения, он приказал отступать. Его соседям, фон Клюку (1-я армия) и Хаузену (3-я армия), также ничего не оставалось делать, как начать отход. Германские армии стали откатываться к северу. Они несли большие потери, отступление вызвало психологический перелом, наложившийся на крайнюю усталость. Были случаи, когда немцев брали в плен спящими. Измотанные перегрузками, они спали так крепко, что французы, находя их, не могли разбудить.

Но победа и французской армии досталась дорогой ценой: она потеряла 250 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными и оказалась в таком состоянии, что не могла организовать преследование противника.

Завершение сражения

Использовать все благоприятные возможности, возникшие после победы на Марне, союзники не сумели. Разрыв между 1-й и 2-й армиями немцам не удавалось закрыть ещё неделю, что при энергичном преследовании грозило бы катастрофой для германских войск.