Франко-русский военный союз. Образование франко-русского союза

В этих условиях франко-русское сближение становилось неизбежным. И если двусмысленная политика Берлина и откровенно враждебная политика Вены были стимулом к франко-русскому союзу для России, то Францию подталкивала на Восток неуступчивость Лондона в египетском вопросе (в 1882 г. Египет стал фактически британской полуколонией), что совершенно исключало восстановление крымской коалиции.

Впрочем, это франко-русское сближение шло непросто. Первоначально Россия отказывалась заключать военную конвенцию с Парижем и, следовательно, брать на себя какие-либо конкретные обязательства. Расчет Санкт- Петербурга был понятен: в одиночку разделаться с Австрией, пока руки у Германии будут связаны по причине франко-германского антагонизма.

Действительно, в 1890-е гг. Франция нуждалась во франко-русском военном союзе больше, чем Россия. Однако финансовая зависимость царского правительства от французских займов была не менее ощутимой (первый такой заем был размещен еще в 1888 г.). Да и страх санкт- петербургского кабинета перед возможностью остаться один на один перед стремительно растущим германским колоссом также нельзя сбрасывать со счетов. Особенно усилились эти страхи после возобновления Тройствен

ного союза (май 1891 г.), сопровождаемого демонстрациями англо-германской дружбы.

Уже в августе 1891 г. царь Александр 111 принимал французского президента в Кронштадте; при этом он вынужден был обнажить голову при звуках французского революционного гимна - "Марсельезы"... Так началось сближение между двумя странами, которое в 1892-1894 гг. завершилось заключением Франко-русской военной конвенции.

Статья первая этого документа гласила: "Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию. Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию" .

Статья вторая устанавливала: "В случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в него держав Франция и Россия по поступлении этого известия и не ожидая никакого другого предварительного соглашения мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам" . Далее в конвенции определялось количество войск, которое будет двинуто Россией и Францией против Германии как сильнейшего члена враждебной группировки.

Далеко не сразу в Берлине осознали весь масштаб свершившейся катастрофы. Но по мере того, как мечты об англо-германском сближении становились все более призрачными, германская дипломатия начала предпринимать шаги, направленные на сближение с Россией. Но было уже поздно - ликвидировать франко-русский союз Германия так и не смогла.

Так, кайзер Вильгельм II, приплывший на яхте в финские шхеры (в Бьерке) в июле 1905 г., когда Россия переживала горечь поражений в Манчжурии, убедил русского царя подписать проект договора между Германией и Россией, к которому в будущем должна была присоединиться Франция. Согласно самой важной, первой статье, если любое европейское государство напало бы на одну из двух империй, союзные стороны должны были оказать друг другу помощь всеми силами, наземными и морскими. Россия заключала этот договор с условием если и не полнокровного участия в нем Франции, то требуя се полного уведомления о договоренности Санкт- Петербурга и Берлина. Русский посол в Париже Александр Иванович Нелидов изложил содержание договора в Бьерке французскому правительству.

Понятен произведенный этим сообщением шок. После некоторой паузы в начале октября 1905 г. председатель совета министров Франции Морис Рувье ответил Л. И. Нелидову достаточно прямо: наш народ не согласится па установление тесных взаимоотношений с Германией. Французское правительство ни при каких обстоятельствах не согласится с позорным для него Франкфуртским договором, отнявшим у Франции Эльзас и Лотарингию. К тому же Париж только что заключил договор о сердечном согласии с Британией. Вследствие этого Франция исключила для себя возможность тройственного союза Париж - Берлин - Санкт-Петербург.

Вильгельм II

Это обстоятельство - несогласие Франции, великой континентальной страны и главного союзника России, войти в триумвират с Германией - обязало и вынудило Николая II сообщить Вильгельму II о невозможности реализации Бьеркского соглашения.

Как уже было сказано, аннексия Эльзаса и Лотарингии в результате Франко-прусской войны 1870-1871 гг. привела к антагонизму между Францией и Германией. Между тем, стремясь избежать втягивания Германской империи в войну на два фронта, Берлин был объективно заинтересован в нормализации отношений с Парижем. Вот почему, стремясь компенсировать Францию за утрату двух этих провинций и, таким образом, найти основу для нормализации отношений с Парижем, О. фон Бисмарк неизменно поддерживал Францию во всех ее французских колониальных предприятиях. Сам О. фон Бисмарк был совершенно равнодушен к колониальной политике; известны его фразы насчет Балкан ("Весь этот край не стоит костей одного померанского гренадера" ) и Африки ("Моя карта Африки находится в Европе. Вот лежит Россия, а вот - Франция, мы же находимся посредине. Эго и есть моя карга Африки" ). После образования Германской империи и решения, таким образом, исторической задачи объединения немцев в едином государстве О. фон Бисмарк справедливо полагал, что в интересах нового немецкого государства - поддержание стабильности в Европе, а такой стабильности, как показывал опыт истории, можно было добиться лишь за счет активизации колониальной экспансии ведущих держав - соседей Германии. Вот почему О. фон Бисмарк всячески поощрял колониальные устремления и Англии, и России - но особенно Франции.

Противоречия между Россией и другими членами «Союза трех императоров» в отношении Балкан ускорили наметившееся франко-русское сближение. В марте 1890 г. Бисмарк, настаивавший на продлении союзнических отношений с Россией, был отправлен в отставку. Германское правительство опасалось, что договоры с Петербургом затруднят сближение Германии с Великобританией и укрепление союза с Австро-Венгрией.

Инициаторами франко-русского союза выступила французская сторона: министр иностранных дел Рибо, послы в Петербурге - сначала Лабул, затем Монтебелло, военный министр Фрейсине. С российской стороны за союз с Францией выступали военный министр Милютин, министр внутренних дел Толстой, дипломат Игнатьев и др. Прогермански настроенное руководство МИДа (Гире и Ламсдорф) вынуждено было под давлением объективных обстоятельств поменять ориентацию. В болгарском вопросе Франция заняла благожелательную в отношении России позицию, не признав княжеские полномочия ставленника Австрии и Германии Фердинанда Кобурга. С конца 1880-х годов французские банкиры активно вкладывали деньги в экономику России. Займы 1890 и 1891 гг. привели к тому, что основным рынком русских ценных бумаг стал Париж, а не Берлин. Обе страны имели острые противоречия с Англией в колониальном вопросе.

Возобновление в мае 1891 г. Тройственного союза послужило толчком для Франции и России к установлению более тесных отношений. В июле французская эскадра нанесла визит в Кронштадт, что вызвало беспокойство Берлина, Вены, Рима и Лондона. Ярый противник революции Александр III слушал «Марсельезу» с непокрытой головой.

Первым этапом в создании союза стало «Соглашение Гирса - Рибо» 15 августа 1891 г. Это был секретный консультативный пакт в форме обмена письмами, предусматривавший совместное обсуждение вопросов, которые угрожали всеобщему миру, а в случае экстремальной ситуации действовала договоренность о принятии необходимых мер.

Вторым этапом на пути к союзу Парижа и Петербурга явилась военная конвенция, подписанная 5 августа 1892 г. начальниками генеральных штабов генералами Обручевым и Буадефром. Франция стремилась заручиться поддержкой на случай войны с Германией, а Россия - с любой державой Тройственного союза. Гире, продолжая надеяться на заключение соглашения с Германией, указывал царю на преждевременность конвенции, но Александра III, отличавшегося «нелюбовью к немцам вообще», убедила информация из Берлина о новых ассигнованиях на военные нужды.

Конвенция предусматривала военную помощь Франции со стороны России, если первая подвергнется нападению Германии или же Италии, которую будет поддерживать Германия. В свою очередь, Франция должна была оказать военную поддержку России в случае нападения Германии или же Австро-Венгрии, при поддержке все той же Германии. Если же начнется мобилизация сил Тройственного союза или одной из держав, входившей в ее состав, Франция и Россия должны были немедленно мобилизовать свои силы и продвинуть их как можно ближе к границам, чтобы заставить Германию воевать на два фронта. Конвенция носила секретный характер, срок ее действия определялся временем существования Тройственного союза.

Одновременно с переговорами о заключении военной конвенции шли переговоры по выработке торгового договора между Россией и Германией, который был подписан в Берлине 22 января 1894 г. Начало переговоров (3 октября 1893 г.) совпало с ответным визитом русской эскадры во французский Тулон.

Россия так и не смогла придать союзу антибританскую направленность, что в 1904 г. помогло Франции заключить союз с Англией. Союз России и Франции, ставший ответной реакцией на образование Тройственного союза Германии, Австро-Венгрии и Италии, восстановил равновесие сил в Европе.

Николай II, ставший российским императором в 1894 г., продолжил курс на сближение с Францией. Вместе с тем, Петербург стремился к стабильным отношениям с Германией и опасался присоединения Англии к Тройственному союзу.

В 1899 г. министры иностранных дел Франции (Делькассе) и России (Муравьев) обменялись письмами, в которых подтверждались условия секретного русско-французского политического и военного союза 1891–1893 гг. Однако теперь действие военной конвенции не ограничивалось временем существования Тройственного союза, а становилось бессрочным.

«ДЕЛО ДРЕЙФУСА»

«Дело Дрейфуса» претендует на титул самого громкого судебного процесса в истории XIX в. В процессе, по сути, впервые в таких масштабах приняла участие широкая общественность. «Дело» показало не только рост шовинистических, милитаристских и антисемитских настроений в политике, но и новое явление - демократию в действии.

Капитан артиллерийских войск, еврей Альфред Дрейфус служил в Генеральном штабе Франции. В 1894 г. 35-летний офицер был обвинен в шпионаже в пользу Германии. Обвинение против Дрейфуса было выдвинуто военным министерством, и, несмотря на отсутствие прямых доказательств, военный суд приговорил в декабре 1894 г. обвиняемого к пожизненной каторге. Судилище сопровождалось лжесвидетельствами, подлогами, сфабрикованными показаниями. Во время следствия были вскрыты свидетельства утечки информации к германскому военному атташе и факты причастности к преступлению ряда офицеров Генерального штаба, но не самого Дрейфуса. На церемонии разжалования он не переставал повторять: «Я невиновен! Да здравствует Франция!» В правительственной прессе печатались разгромные статьи против этого и других «изменников», пропаганда имела отчетливую антисемитскую направленность. Толпа на улицах кричала не только «Смерть предателю!», но и «Смерть евреям!»

Уже через год после первого процесса интерес к «делу» стал стремительно падать. Матье, брат Альфреда, даже опубликовал ложное известие о побеге, чтобы преодолеть безразличие. И в какой-то мере это ему удалось: с конца 1897 г. «дело Дрейфуса» вновь становится самой обсуждаемой темой во французском обществе. В защиту республики и за оправдание Дрейфуса активно выступали передовые рабочие, многие социалисты, прогрессивная интеллигенция. Некоторые представители общественности получили доступ к документам следствия. Поворотный же момент в разбирательстве наступил тогда, когда главный свидетель полковник Анри признал, что подделал документы, а затем покончил жизнь самоубийством.

Однако правящие круги Франции всячески противились реабилитации Дрейфуса. 11 января 1898 г. был оправдан истинный изменник - офицер Эстергази, действительно передавший секретные французские документы немецкой разведке. Вскоре был арестован обвинивший Эстергази полковник Пикар. Противники Дрейфуса организовали масштабную кампанию по сбору средств на памятник полковнику Анри. 9 сентября 1899 г. военный суд, пересмотревший «дело Дрейфуса», вопреки очевидным фактам, вновь признал его виновным. Реакционные круги использовали «дело Дрейфуса» для разжигания шовинизма, наступления на республиканский режим и демократические свободы.

Большую роль в активизации демократических сил сыграло открытое письмо Эмиля Золя президенту Фору, в котором писатель обвинял власти в преднамеренном осуждении невиновного Дрейфуса. За свое выступление в газете «Заря» Золя был привлечен к суду, приговорен к одному году тюремного заключения и денежному штрафу. Не дожидаясь приведения приговора в исполнение, писатель покинул Францию и поселился в Лондоне.

В условиях крайнего обострения классовых противоречий во Франции борьба вокруг «дела Дрейфуса» привела к серьезному политическому кризису и вплотную подвела страну к гражданской войне.

Создав в стране обстановку шовинистического угара, реакционные силы во главе с «Лигой патриотов» предприняли в феврале 1899 г. попытку государственного переворота с целью свержения республики и уничтожения демократических свобод. Однако левым силам удалось сорвать эти планы. Страх перед выступлениями рабочих привел к объединению двух буржуазных лагерей: «дрейфусаров» (сторонников пересмотра «дела Дрейфуса») и «антидрейфусаров» (противников пересмотра «дела»). Образованное в июне 1899 г. правительство Вальдека-Руссо, которое состояло из коалиции представителей всех левых партий, стремясь к «умиротворению» страны, решило замять «дело Дрейфуса». 19 сентября 1899 г. президент республики по представлению правительства помиловал Дрейфуса. Дрейфусары попытались организовать бойкот Всемирной выставки 1900 г. в Париже, но им это не удалось. В июле 1906 г. Дрейфус был полностью реабилитирован.

Данный доклад посвящен причинам, повлекшим заключение военно-политического союза между Россией и Францией в конце XIX – начале XX вв., а также последствиям от этого союза для России.

Следует отметить, что, по мнению ряда исследователей, союз между Россией и Францией был продиктован не только общностью военно-стратегических интересов той и другой державы, но и наличием угрозы со стороны общих врагов. Кроме того, для союза двух держав существовала и прочная экономическая основа.

Россия с 70-х годов остро нуждалась в свободных капиталах для вложения их в промышленность и железнодорожное строительство, Франция, напротив, не находила у себя достаточного числа объектов для собственных капиталовложений и активно вывозила свой капитал за рубеж. Именно с тех пор постепенно стал расти удельный вес французского капитала в российской экономике. За 1869-1887 гг. в России были основаны 17 иностранных предприятий, из них 9 французских.

Французские финансисты весьма продуктивно использовали ухудшение русско-германских отношений. В 1888 г. на Парижской бирже были выпущены облигации первого русского займа на сумму в 500 млн. франков, за ним последовали займы 1889 г., 1890 и 1891 гг. Французский капитал в короткое время стал главным кредитором царизма.

Так уже в начале 90-х годов закладывалась основа финансовой зависимости России от Франции. Экономические предпосылки союза имели и специальный военно-технический аспект. Уже в 1888 г. приехавший в Париж с неофициальным визитом брат Александра III великий князь Владимир Александрович сумел разместить по французским военным заводам взаимовыгодный заказ на изготовление 500 тыс. винтовок для русской армии.

Давними и прочными были культурные предпосылки союза между Россией и Францией. Ни одна другая европейская страна не оказывала на Россию столь мощного культурного воздействия, как Франция. Имена Ф. Вольтера и Ж.Ж. Руссо, А. Сен-Симона и Ш. Фурье, В. Гюго и О. Бальзака, Ж. Кювье и П.С. Лапласа, Ж.Л. Давида и О. Родена, Ж. Визе и Ш. Гуно были известны каждому образованному россиянину. Во Франции всегда меньше знали о русской культуре, чем в России - о французской. Но с 80-х годов французы, как никогда ранее, приобщаются к русским культурным ценностям. Возникают издательства, специализирующиеся на тиражировании шедевров русской литературы - произведений Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского, И.А. Гончарова и М.Е. Салтыкова-Щедрина, не говоря уже об И.С. Тургеневе, который долго жил во Франции и стал для французов одним из любимейших писателей.

Следует подчеркнуть, что к тому времени союзнические отношения с Германией – наиболее близкой к России по внутриполитическому положению державой – испытывали кризис. После Берлинского конгресса 1878г. между Германией и Россией началась война - сначала газетная, а потом таможенная. Если газетную войну можно было не принимать всерьез, то другая, таможенная война сразу возымела серьезные последствия. Германия к тому времени представляла собой важнейший рынок для сырья из России (в 1879 г. поглощала 30 % русского экспорта). Между тем мировой аграрный кризис 70-х годов обострил борьбу за рынки сбыта продовольственных и сырьевых продуктов. В условиях кризиса германское юнкерство требовало оградить его от иностранной конкуренции. Бисмарк внял требованиям и в январе 1879 г. установил почти полный запрет на ввоз русского скота (под видом карантинной меры против вспышки эпизоотии в Астраханской губернии), а затем поднял таможенные пошлины на хлеб, ударившие по интересам российских помещиков еще больнее, чем его «ветеринарные» меры.

В то же время российские промышленники добились от своего правительства взимания повышенных (и притом в золоте) пошлин с германских промышленных товаров, чтобы пресечь экономическую экспансию Германии и не позволить ей, как писал об этом М.Н. Катков в 1879 г., «поставить Россию в те отношения к Германии, в каких Турция и Египет находятся по отношению к Англии и Франции». В результате отношения между Россией и Германией ухудшились, как никогда со времен Семилетней войны.

Помимо вышеуказанных экономических мер, Германия взяла курс на сближение с Австро-Венгрией. Для Германии выгодно было сохранять в лице Австро-Венгрии постоянный и сильный противовес России на Балканах. Иначе, если бы австро-венгерская монархия погибла (от войны извне или от революции изнутри), из-под ее развалин выделились бы национальные славянские государства, которые по логике ориентировались бы на славянскую Россию. В этом случае Россия могла чрезмерно (с точки зрения Германии) усилить свои международные позиции. Такого оборота событий Бисмарк не хотел допустить.

В условиях нараставшего сближения между Россией и Францией за союз ратовали в обеих странах поборники активной наступательной политики против Германии. Во Франции, пока она придерживалась оборонительной позиции по отношению к Германии, союз с Россией не был жгучей потребностью. Теперь же, когда Франция оправилась от последствий разгрома 1870 г. и в повестке дня французской внешней политики встал вопрос о реванше, среди ее руководителей (включая президента С. Карно и премьер-министра Ш. Фрейсине) резко возобладал курс на союз с Россией.

В России тем временем толкали правительство к союзу с Францией помещики и буржуазия, задетые экономическими санкциями Германии и потому выступавшие за поворот отечественной экономики от немецких к французским кредитам.

Кроме того, в русско-французском союзе были заинтересованы широкие (политически очень разные) круги российской общественности, которые учитывали всю совокупность взаимовыгодных предпосылок для этого союза. В обществе, в правительстве и даже при царском дворе начала складываться «французская» партия. Ее провозвестником стал знаменитый «белый генерал» М.Д. Скобелев.

17 (по русскому календарю, 5-го) февраля 1882 г. в Париже Скобелев на свой страх и риск произнес речь перед сербскими студентами - речь, которая обошла европейскую прессу и повергла в смятение дипломатические круги России и Германии. «Ни одна победа генерала Скобелева не наделала такого шума в Европе, как его речь в Париже», - резонно подметила тогда же газета «Киевлянин». Русский посол во Франции князь Н.А. Орлов был так шокирован этой речью, что донес Гирсу, будто Скобелев «открыто изображает из себя Гарибальди». О чем же так громко говорил «белый генерал»? Он заклеймил официальную Россию за то, что она стала жертвой «иностранных влияний» и теряет ориентировку в том, кто ее друг, а кто враг. «Если вы хотите, чтобы я назвал вам этого врага, столь опасного для России и для славян, <...> я назову вам его, - гремел Скобелев. - Это автор «натиска на Восток» - он всем вам знаком - это Германия. Повторяю вам и прошу не забыть этого: враг - это Германия. Борьба между славянством и тевтонами неизбежна. Она даже очень близка!».

В Германии и Франции, а также в Австро-Венгрии речь Скобелева надолго стала политической злобой дня. Впечатление от нее было тем сильнее, что она воспринималась как инспирация «свыше». «Что Скобелев, генерал на действительной службе, знаменитейший из русских военных деятелей того времени, говорит никем не уполномоченный, исключительно от своего собственного имени, этому никто не поверил ни во Франции, ни в Германии», - справедливо заключал Е.В. Тарле. Скобелев спустя четыре месяца после этой речи внезапно умер. Но «французская» партия в российских «верхах» продолжала набирать силы. Ее составляли духовный пастырь царя К.П. Победоносцев, главы правительства Н.П. Игнатьев и сменивший его Д.А. Толстой, начальник Генерального штаба Н.Н. Обручев, самый авторитетный из генералов (вскоре ставший фельдмаршалом) И.В. Гурко, один из влиятельных русских публицистов, издатель, литературный критик консервативно-охранительных взглядов М.Н. Катков. В январе 1887 г. царь уже так сказал Гирсу о национальных антипатиях россиян к Германии: «Прежде я думал, что это только Катков, но теперь убедился, что это - вся Россия».

Правда, сильна была при дворе и в правительстве России и «германская» партия: министр иностранных дел Н.К. Гирс, его ближайший помощник и будущий преемник В.Н. Ламздорф, военный министр П.С. Ванновский, послы в Германии П.А. Сабуров и Павел Шувалов. Придворной опорой этой партии являлась жена царского брата Владимира Александровича великая княгиня Мария Павловна (урожденная принцесса Мекленбург-Шверинская). С одной стороны, она воздействовала на семью царя в пользу Германии, а с другой - содействовала правительству Германии, информируя его о планах Александра III и о русских делах. По влиянию на царя и на правительство, а также по энергии, настойчивости и «калибру» состава «германская» партия уступала «французской», но зато в пользу первой сказывался ряд объективных факторов, препятствовавших русско-французскому сближению.

Первым из них был географический фактор отдаленности. Военный союз требовал оперативных сношений, а таковые между странами, расположенными на противоположных концах Европы, представлялись весьма затруднительными в конце XIX в., когда не было ни радио, ни авиа, ни даже автотранспорта, а телеграфная и телефонная связь только еще совершенствовалась. Впрочем, этот фактор сулил русско-французскому союзу и очевидную выгоду, поскольку заключал в себе смертельную для Германии угрозу войны на два фронта.

Больше препятствовали союзу между Россией и Францией различия в их государственном и политическом строе. В глазах такого реакционера, как Александр III, союз царского самодержавия с республиканской демократией выглядел почти противоестественным, тем более что он ориентировал Россию против Германской империи во главе с традиционно дружественной и даже родственной царизму династией Гогенцоллернов. Именно на этом, монархическом, складе мышления самодержца строила «германская» партия свою политику.

Отсюда видно, почему русско-французский союз складывался хотя и неуклонно, но медленно и трудно. Ему предшествовал ряд предварительных шагов к сближению между двумя странами.

Летом 1890 г с обеих сторон был сделан первый практический шаг к союзу. Начальник Генерального штаба Российской Империи Н.Н. Обручев пригласил (разумеется, с высочайшей санкции) на маневры русских войск заместителя начальника французского генштаба Р. Буадефра. Переговоры между Обручевым и Буадефром, хотя и не были оформлены каким-либо соглашением, показали заинтересованность военного руководства обеих сторон в союзном договоре.

В следующем, 1891 г. противная сторона дала новый толчок складыванию русско-французского блока, афишировав возобновление Тройственного союза (военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии). В ответ Франция и Россия делают второй практический шаг к сближению. 13(25) июля 1891 г. в Кронштадт с официальным визитом пришла французская военная эскадра. Ее визит стал впечатляющей демонстрацией франко-русской дружбы. Эскадру встречал сам Александр III. Российский самодержец стоя, с непокрытой головой, смиренно прослушал революционный гимн Франции «Марсельезу», за исполнение которой в самой России людей карали, как за «государственное преступление».

Вслед за визитом эскадры состоялся новый раунд дипломатических переговоров, результатом которых стал своего рода консультативный пакт между Россией и Францией, скрепленный подписями двух министров иностранных дел - Н.К. Гирса и А. Рибо. По этому пакту стороны обязались в случае угрозы нападения на одну из них договориться о совместных мерах, которые можно было бы принять «немедленно и одновременно». «Бывшая революционерка обнимает будущую» - так оценил события 1891 г. В.О. Ключевский. Анатоль Леруа-Болье назвал 1891 год «кронштадтским годом». Действительно, царский прием, оказанный военным морякам Франции в Кронштадте, стал как бы событием года с далеко идущими последствиями. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» удовлетворенно констатировала: «Две державы, связанные естественною дружбой, располагают такой грозной силой штыков, что Тройственный союз должен остановиться невольно в раздумье». Зато германский поверенный Б. Бюлов в докладе рейхсканцлеру Л. Каприви оценил кронштадтское свидание как «очень важный фактор, который тяжело падает на чашу весов против обновленного Тройственного союза».

Новый год повлек за собой новый шаг в создании русско-французского союза. Р. Буадефр, к тому времени возглавивший Генеральный штаб Франции, вновь был приглашен на военные маневры русской армии. 5(17) августа 1892 г. в Петербурге он и генерал Н.Н. Обручев подписали согласованный текст военной конвенции, которая фактически означала договор между Россией и Францией о союзе. Вот главные условия конвенции.

Если Франция подвергнется нападению со стороны Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия нападет на Германию, а если Россия будет атакована Германией или Австро-Венгрией, поддержанной Германией, то Франция выступит против Германии.

В случае мобилизации войск Тройственного союза или одной из его держав Россия и Франция немедленно и одновременно мобилизуют все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам.

Франция обязуется выставить против Германии 1300 тыс. солдат, Россия - от 700 до 800 тыс. «Эти войска, - говорилось в конвенции, - будут полностью и со всей быстротой введены в дело так, чтобы Германии пришлось сражаться сразу и на Востоке и на Западе».

Конвенция должна была вступить в силу после ее ратификации императором России и президентом Франции. Подготовить же и представить ее текст к ратификации полагалось министрам иностранных дел. Однако Гирс намеренно (в интересах Германии) затягивал представление, ссылаясь на то, что болезнь мешает ему изучить с надлежащей тщательностью детали.

Весной 1893 г. Германия начала очередную таможенную войну против России, а 3 августа ее рейхстаг принял новый военный закон, по которому вооруженные силы Германии численно вырастали с 2 млн. 800 тыс. до 4 млн. 300 тыс. человек. Получив подробную информацию об этом от французского Генерального штаба, Александр III рассердился и демонстративно сделал новый шаг к сближению с Францией, а именно послал в Тулон с ответным визитом русскую военную эскадру. Правда, царь все еще осторожничал. Он затребовал списки тех адмиралов, которые хорошо говорят по-французски, и тех, которые - плохо. Из второго списка царь повелел выбрать говорящего по-французски хуже всех. Таковым оказался вице-адмирал Ф.К. Авелан. Он и был послан во главе эскадры во францию, «чтобы меньше там болтал».

Франция оказала русским морякам столь восторженный прием, что Александр III оставил все сомнения. Он приказал Гирсу ускорить представление русско-французской конвенции и 14 декабря одобрил ее. Затем состоялся предусмотренный дипломатическим протоколом обмен письмами между Петербургом и Парижем, а 23 декабря 1893 г. (4 января 1894 г.) конвенция официально вступила в действие. Русско-французский союз был оформлен.

Подобно Тройственному союзу, русско-французский союз создавался внешне как оборонительный. По существу же оба они таили в себе агрессивное начало как соперники в борьбе за раздел и передел сфер влияния, источников сырья, рынков сбыта на пути к европейской и мировой войне. Союз 1894 г. между Россией и Францией в основном завершил ту перегруппировку сил, которая происходила в Европе после Берлинского конгресса 1878 г. и стал важным прологом к будущей Антанте.

Соотношение сил между ними во многом зависело от того, на чью сторону встанет Англия - самая развитая в экономическом отношении держава тогдашнего мира. Правящие круги Англии пока еще предпочитали оставаться вне блоков, продолжая политику «блестящей изоляции». Но нараставший из-за колониальных претензий друг к другу англо-германский антагонизм заставлял Англию все определеннее склоняться к русско-французскому блоку.

Текст: Иван Иголкин

Одушевленные одинаковым стремлением к сохранению мира, Франция и Россия, имея единственной целью подготовиться к требованиям оборонительной войны, вызванной нападением войск Тройственного союза против одной из них, договорились о следующих положениях:

1) Если Франция подвергнется нападению со стороны Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все войска, какими она может располагать, для нападения на Германию.

Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все войска, какими может располагать, для нападения на Германию...

2) В случае мобилизации войск Тройственного союза или одной из входящих в него держав, Франция и Россия немедленно, по получении известия об этом, не ожидая никакого предварительного соглашения, мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы...

3) Действующие армии, которые должны быть употреблены против Германии, будут со стороны Франции равняться 1 300 000 человек, со стороны России от 700 000 до 800 000 человек. Эти войска будут полностью и со всей быстротой введены в дело, так чтобы Германии пришлось сражаться сразу и на востоке и на западе...

5) Франция, ни Россия не заключат сепаратного мира.

6) Настоящая конвенция будет иметь силу в течении того же срока, что и Тройственный союз.

Сборник договоров России с другими государствами (1856-1917) , М., 1952. С. 281-282.

Из англо-французского соглашения, заключенного в Лондоне

Д е к л а р а ц и я к а с а т е л ь н о Е г и п т а и М а р о к к о

Ст.1. Правительство ее британского величества объявляет, что оно не имеет намерения изменять политическое положение Египта. Со своей стороны правительство Французской республики объявляет, что оно не будет препятствовать действиям Англии в этой стране, ...

Ст.2. Правительство Французской республики объявляет, что оно не имеет намерения изменять политическое положение Марокко...

Из англо-французского секретного соглашения по марокканскому вопросу, заключенного в Лондоне 8 апреля 1904 года

Ст.3. Оба правительства соглашаются, что некоторое количество марокканской территории, прилегающей к Мелилье, Цеуте и другим президам (имеют в виду испанские владения на побережье Марокко), должно будет в тот день, когда султан прекратит осуществлять над ними свою власть, войти в сферу испанского влияния.

Из конвенции между Россией и Англией по делам Персии,

Афганистана и Тибета, заключенной в С.-Петербурге

А. С о г л а ш е н и е, к а с а ю щ е е с я П е р с и и

1. Великобритания обязуется не домогаться... концессий... по ту сторону линии, идущей от Касри-Ширина через Исфаган, Хакк и оканчивающейся в точке на персидской границе при пересечении границ русской и афганской...

II. Россия со своей стороны обязуется не домогаться... концессий... по ту сторону линии, идущей от афганской границы через Газик, Бирджанд, Керман и оканчивающейся в Бендер-Аббасе...

Б. К о н в е н ц и я, к а с а ю щ а я с я А ф г а н и с т а н а

Ст.1. Правительство его британского вел-ва объявляет, что оно не имеет намерения изменять политическое положение Афганистана. ...

Со своей стороны российское императорское правительство объявляет, что оно признает Афганистан находящимся вне сферы русского влияния; ...

В. С о г л а ш е н и е, к а с а ю щ е е с я Т и б е та

Правительства России и Великобритании, признавая сюзеренные права Китая над Тибетом...

Молок А.И., Орлов В.А. Хрестоматия по новой истории.

Ч. II . 1870-1918. М., 1959. С. 294, 301-305.

Русское правительство без замедления сделало свои выводы из отказа правительства Каприви от возобновления договора перестраховки и из попыток Германии сблизиться с Англией. Франция отныне должна была стать не только кредитором, но и союзником Российской империй. Гирс, правда, по мере своих сил тормозил сближение с Францией. Когда весной 1891 г. французское правительство, оправившись от испуга, объявшего его в 1887 г., поставило в Петербурге вопрос о союзе, оно сначала получило уклончивый ответ. Царскому правительству скоро пришлось об этом пожалеть: парижский Ротшильд тут же отказал ему в очередном займе, вдруг вспомнив об участи своих единоверцев-евреев в Российской империи.

В военном союзе Франция нуждалась больше, чем Россия. При этом финансовую зависимость царизма от французского капитала она могла использовать, чтобы побудить Россию связать себя союзными обязательствами. Не следует, однако, видеть в этой зависимости единственную основу франко-русского союза. Хотя и не так сильно, как Франция, но и царское правительство тоже боялось остаться изолированным перед лицом Германии. Особенно встревожилось оно после того, как 6 мая 1891 г. состоялось возобновление Тройственного - союза, сопровождавшееся демонстрациями дружбы между его участниками и Англией.

В июле 1891 г. французский флот прибыл с визитом в Кронштадт; при встрече эскадры царь Александр III с непокрытой головой прослушал «Марсельезу». То было невиданным зрелищем: самодержец всероссийский обнажил голову при звуках революционного гимна.

Одновременно с кронштадтской демонстрацией был заключён франко-русский консультативный пакт (самый термин, впрочем, в ту пору ещё не употреблялся). Пакту была придана довольно сложная форма. 21 августа 1891 г. Гирс послал русскому послу в Париже Моренгейму письмо для передачи французскому министру иностранных дел Рибо. Письмо начиналось с указания на причины, которые ближайшим образом вызывали заключение франко-русского соглашения. Гирс указывал на «положение, создавшееся в Европе благодаря открытому возобновлению Тройственного союза и более или менее вероятному присоединению Великобритании к политическим целям, преследуемым этим союзом». В письме далее констатировалось, что «в случае, если бы мир оказался действительно в опасности, и в особенности в том случае, если бы одна из двух сторон оказалась под угрозой нападения, обе стороны уславливаются договориться о мерах, немедленное и одновременное проведение которых окажется в случае наступления означенных событий настоятельным для обоих правительств». 27 августа Рибо ответил письмом на имя Моренгейма. В нём он подтверждал согласие французского правительства со всеми положениями Гирса и, кроме того, ставил вопрос о переговорах, которые заранее уточнили бы характер предусмотренных данным соглашением «мер», по существу, Рибо предлагал заключение военной конвенции. Летом 1892 г. в Петербург приехал заместитель начальника французского генерального штаба. Во время его пребывания в русской столице военная конвенция была предварительно подписана представителями генеральных штабов. После этого по приказу царя её текст был послан на политическую апробацию министру иностранных дел.

Гирс считал, что обмена прошлогодними письмами о взаимной консультаций вполне достаточно. Он положил проект конвенции под сукно. В таком положении дело оставалось до декабря 1893 г. Панамский скандал, создавший некоторую неустойчивость внутреннего положения Франции, помогал Гирсу тормозить оформление военной конвенции.

Сдвинуть с мёртвой точки дело франко-русского сближения помогло германское правительство. Оно совершило по отношению к России новые враждебные акты. Стремясь завоевать для своей промышленности русский рынок, оно явно клонило дело к таможенной войне. В 1893 г. такая война, наконец, разразилась. Таможенная война должна была способствовать экономическому закабалению России германским капиталом. В том же году в Германии был принят закон о новом значительном усилении армии. В результате в 1893 г, русская эскадра демонстративно отдала визит французскому флоту в Тулоне. 27 декабря 1893 г. Гирс был вынужден сообщить французам, что Александр III одобрил проект франко-русской военной конвенции.

Статья 1 конвенции гласила:

«Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию.

Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию».

Статья 2 устанавливала, что «в случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в него держав Франция и Россия по поступлении этого известия и не ожидая никакого предварительного соглашения мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам». Далее определялось количество войск, которое будет двинуто Россией и Францией против Германии как сильнейшего члена враждебной группировки. Французы очень добивались, чтобы Россия поменьше сил направляла на австрийский фронт. Для французов было очень важно, чтобы возможно большее количество русских войск было брошено против Германии. Это вынудило бы германское командование перебрасывать на восток свои войска с французского фронта. С апробацией военной конвенции франко-русский союз был окончательно оформлен.

Германское правительство пожинало плоды своего отдаления от России. Страшной ценой расплачивалось оно за близорукость и самонадеянность своей дипломатии: расплатой явился франко-русский союз. Хотя соглашения 1891 и 1893 гг. и оставались строго секретными, но Кронштадт и Тулон достаточно ясно говорили о том, что происходило за кулисами. Германия осложнила отношения с Россией, но не добилась взамен союза с Англией.

Германское правительство попыталось было исправить свою сшибку и вновь сблизиться с Россией. В 1894 г. таможенная война закончилась заключением русско-германского торгового договора. Это отчасти открывало путь и для нормализации политических отношений.

Потребность восстановить неосторожно нарушенные нормальные отношения с Россией была тем сильнее, что влиятельные капиталистические круги Германии всё решительнее требовали приобретения обширных колоний; это означало, что внешняя политика Германии должна вступить на антианглийский путь. Опасность одновременного отчуждения и от России и от Англии была слишком очевидна. За восстановление прежних отношений с Россией агитировал и опальный Бисмарк: он развернул энергичную борьбу против правительства Вильгельма II. Но франко-русский союз стал уже фактом; устранить его Германия не могла.