Василий Глебович Каледа: онлайн-интервью с профессором. Как отличить депрессию от уныния: советы психиатра

– «Соберись, тряпка» – расхожее выражение и грубоватая форма поддержки приунывшего человека. Как вы относитесь к такого рода подбадриваниям?

– Вспоминается мне один юноша с депрессией. Папа у него был стеничный, активный и по жизни успешный человек, а сам он тонкий, сенситивный. Продолжительное время как психиатр я лечил его от депрессии. Конечно же, анализировал его поведение с точки зрения суицидальных намерений. Со всей ответственностью говорю, никаких таких мыслей у него не было.

Обстоятельства так сложились, что вскоре он уехал в другой город на практику, работать к отцу, который занимал серьезную должность. Так случилось, что он задержался на практике на два месяца и остался без лекарств.

Ко всему прочему его отец, видя что сын совсем другой по складу характера, буквально каждый день пытался его воспитывать: «Что ты пассивный? Что ты грустишь? Давай тебе жену найдем? Соберись, тряпка. Будь мужиком, не кисни». И вот отец возвращается как-то домой, а парень висит посреди комнаты. Предварительно он сбегал в магазин и к ужину купил продукты по списку, который оставил ему отец…

Нужно понимать, что разговоры из серии «соберись, тряпка» при тяжелых состояниях могут именно этим и закончиться.

– Есть клиническая депрессия, а есть масса других состояний, которые мы ею именуем: усталость, хандра, тоска, выгорание. Где проходит грань между истинной депрессией и тем, что ею часто называют?

– Термин «депрессия» стал чрезвычайно распространённым, правда не всегда люди осознают, что за ним реально стоит. В быту этим словом описывают состояние легкой грусти и тоски.

В медицинском плане депрессия – четко очерченное состояние. Оно предполагает не только печальное настроение. При некоторых формах депрессии тоскливого настроения вообще не наблюдается.

Существует классическая депрессивная триада. Помимо подавленного настроения, она включает моторную заторможенность, то есть отсутствие физических сил что-либо делать. Внешне движения такого человека выглядят заторможенными, замедленными. Третий компонент – идеаторный – предполагает изменения мышления. Движение мысли заторможено, в разговоре такому человеку трудно подобрать слова, сосредоточиться на чем-то, усвоить информацию.

При депрессии наблюдается неадекватная заниженная самооценка, пессимистическое восприятие будущего, нарушение сна, снижение аппетита, впрочем, бывают случаи, когда больной, чтобы приглушить депрессию, много ест.

И хотя подавленное настроение является классическим симптомом, нередки случаи «иронической», улыбающейся депрессии. Такой человек с иронией относится к своим переживаниям, которые скрывает, но внутри испытывает тяжелое состояние, которое описывает словами «кошки на душе скребут».

При классической депрессии возникает явление ангедонии – утрата способности радоваться и эмоционально реагировать даже на значительные события в жизни. Суть болезни состоит в отсутствии воли и невозможности мобилизоваться. Святые отцы отмечали, что в этих состояниях человек ко всему теряет вкус и утрачивает способность чувствовать удовольствие.

– Неспециалист не всегда может разобраться, где депрессия, а где плохое настроение и усталость?

– Внешне состояние депрессии не всегда понятно. Есть депрессии, которые возникают без внешней причины, эндогенные. Их причина внутри человека, а не вне. Отделить «депрессию» от грустного настроения неспециалисту бывает невозможно. Представьте серьезного юношу из достойного вуза, который ни на что не жаловался, не выглядел ни грустным, ни заторможенным, но неожиданно совершил суицидальный поступок. Даже ретроспективно оценивая последние дни его жизни, нельзя найти психотравмы: несданного зачета или безответной любви.

Зато тут же возникают разговоры из серии «подростки сегодня не те, ничего не ценят, даже собственную жизнь». Мне часто приходится сталкиваться с юношами, которые в последний момент успевают одуматься и обратиться к психиатру. Они рассказывают о состоянии утраты смысла жизни, антивитальных размышлениях, хотя формально и внешне у них все благополучно.

Фото: Александр Ваганов, photosight.ru

Тяжелая депрессия может случиться с каждым

– Термин “депрессия” употребляется сегодня широко, только и слышно, что про депрессию – что люди обычно имеют в виду?

– По своему окружению так не скажу, но очевидно, что в определенных кругах термин этот популярен и порой действительно выглядит внешним кокетством. Впрочем, это не значит, что за словами ничего не стоит.

Не исключаю, что часто люди пытаются прикрыть словом “депрессия” свои психологические проблемы. Например, у человека нет отчётливой цели в жизни, нет осознания того, зачем он живет, зачем работает, зачем ему семья. Вот эту паузу, желание обрести смысл и наполнить им жизнь, действительно прикрывают выражением «у меня депрессия». Кто-то «депрессией» прикрывает нежелание и неготовность вообще серьезно относиться к жизни и понимать, что она является даром Божиим.

Существует факт сезонного изменения настроения. Многие люди в осеннюю погоду и зимой, когда сокращается продолжительность светового дня, тяжело воспринимают это в силу физиологических особенностей. В одном из северных шведских городов есть поговорка, которая нам может быть совершенно непонятна: «Не показывайте зимой шведу веревку». Не только в Скандинавии и на севере России продолжительное отсутствие солнца людьми переносится тяжело. А вот в южных странах депрессии редки, там чаще возникают противоположные депрессии состояния – маниакальное возбуждение.

Я сталкивался с человеком, который уехал в Италию из северного города, жил там в тяжелых условиях, но ни за что не соглашался вернуться домой, где была работа, квартира, друзья. На мой резонный вопрос, ну что вы здесь делаете, у вас же там все есть, он отвечал: «Все есть, а солнца не хватает».

– Есть мнение, что депрессией страдают лузеры, слабаки, внутренне распущенные люди. У успешных, целеустремленных, дисциплинированных депрессии быть не может. Это так?

– Нет, это не так. И у успешных, и у тех, кто по жизни дисциплинирован, и у активных людей случаются депрессии. Больше скажу, у таких людей депрессии протекают в крайне тяжелых формах. Ведь для них это состояние бывает непонятным. Человек, который многие годы был активен, вел за собой большие коллективы, вдруг переживает тоску, подавленность, оказывается в состоянии беспомощности. Он не может себя узнать, не может взять в руки, не имеет физических сил и желания делать то, что привык за свою жизнь делать лучше других, например, добиваться успеха.

Среди людей известных в разных областях культуры и науки немало тех, кто страдал от классической депрессии. Это Джек Лондон, Марк Твен, Ван Гог, Врубель, Шостакович, Моцарт. Можно вспомнить много выдающихся людей, в жизни которых были отчетливые депрессивные состояния, случавшиеся с ними неоднократно.

Существует такое понятие – психопатия (расстройство личности) – особенности характера, от которого человек страдает сам и/или его окружающие.

Одна из разновидностей психопатий – конституционально-депрессивный тип. Этим термином описываются прирожденные пессимисты. Люди, которые идут по жизни и все воспринимают в мрачных тонах. Христианство они воспринимают не как радостную полноту жизни в Боге, а как депрессивную религию. Ужас в том, что подобный взгляд на христианство они нередко пытаются привить окружающим. Иначе говоря, они находятся в состоянии постоянной субдепрессии.

Наравне с ними есть их полная противоположность – очень оптимистичные люди, жизнь которых – сплошное светлое пятно. Но и у первых, и у вторых может быть тяжелая депрессия, как она может быть у «лузеров» и успешных людей.

Болезнь или грех

– Синонимами депрессии, особенно среди людей верующих, бывают уныние, печаль, которые трактуются как состояния греха.

– Печаль – это нормальное состояние человека. Оно возникает в серьезной психотравмирующей ситуации. Вспомните Христа, который опечалился и скорбел, когда узнал, что умер Лазарь. Печаль сама по себе грехом не является.

Вообще, если внимательно взглянуть на труды святых отцов, окажется, что они описывают в тончайших нюансах классическую депрессивную триаду. В частности, пишут о состоянии печали и упадка духа, о состоянии физической и психической тяжести, об отсутствии воли, стесненности. Афанасий Великий, например, называл уныние состоянием отягчения тела и души.

Но это состояние становится болезнью, когда, застревая в подавленном настроении, человек теряет надежду на милосердие Божие, перестает осознавать, что посланное ему может иметь внутренний смысл.

– Подвижники благочестия страдали депрессией, или молитвенников эта беда обходит стороной?

– Есть мы возьмем жития русских подвижников прошлого века, например, житие Тихона Задонского, Игнатия Брянчанинова, то при внимательном прочтении убедимся, что ими однозначно переживалось состояние, которое можно трактовать как клиническую депрессию.

Такие же тяжелые состояния были у Силуана Афонского. Он описывал их как ощущение богооставленности.

Депрессии случаются даже у очень благочестивых людей. Мне приходилось лечить человека, который вошел в историю Русской Православной Церкви как праведник.

Когда мы говорим о классической депрессии, мы говорим о чисто биологическом состоянии, которое может коснуться любого. Другое дело, что человек, предрасположенный к серьезной духовной жизни, воспринимающий свое состояние как посланный ему крест, действительно достигает преображения или, как говорят верующие, – святости.

–То есть, депрессия может повлиять на духовный рост человека?

– В состоянии субдепрессии, то есть в легкой форме, человек действительно становится глубже. Он, например, понимает, что многие вещи, которыми занимается каждый день, по большому счету имеют второстепенное значение. Он начинает думать о смысле жизни, о своих взаимоотношениях с Богом. При этом такой человек более раним, тоньше чувствует несправедливость и собственную греховность.

Но если говорить о тяжелых формах депрессии, то она нередко ощущается как нахождение на дне пропасти и тотальное чувство богооставленности. Ни о каком положительном влиянии на духовный рост речь здесь идти не может.

В психиатрии есть понятие «анестезия чувств» – это полная утрата чувства, в том числе в духовном и молитвенном делании. В этом состоянии человек не чувствует ни радости, ни благодати даже от участия в таинствах.

– Выходит, что неверующие люди еще тяжелее переносят депрессию?

– Бесспорно. Человек с христианским мировоззрением воспринимает жизнь, как некую школу. Мы идем по жизни, а Господь нам посылает испытания для нашего духовного взросления. Я немало видел случаев, когда в этом состоянии люди приходили в Церковь и обращались к Богу.

Еще чаще встречал людей, которые воспринимали депрессию как промысл Божий, как состояние, через которое им важно было пройти. Один из моих больных говорил: «Христос терпел и мы должны терпеть». Для обывателя эти слова звучат дико. Но я помню как тот больной их произносил. Он говорил это от сердца, а не для красного словца, со смирением и четким осознанием, что в этом есть для него глубокий внутренний смысл болезни.

Самое трудное для человека в депрессии – прийти к сознанию, что жизнь имеет смысл. Не мы сами пришли в этом мир, не нам решать, когда из него уходить. Для неверующих людей эта мысль тяжела: «Зачем терпеть страдания, когда впереди все беспросветно?». Поймите, человек в депрессии – это человек, который надел черные очки. Прошлое – череда ошибок и грехопадений, настоящее непроглядно, впереди у него ничего не маячит и не светится.

Важно понимать – депрессия лечится

– Какова статистика? Насколько распространена клиническая депрессия в сравнении с другими состояниями, которые мы так называем?

– Мне известны лишь общие цифры. В мире от клинической депрессии страдают более 350 миллионов человек, в России – около восьми миллионов. В северных регионах в процентном отношении число более выражено, в южных – менее. А вот сказать, каков процент тех, кто считает себя «в депрессии» в широком смысле слова и находится в состоянии печали, я не готов.

Проблема в том, что и с классической депрессией люди не торопятся обращаться к врачам.

В российском обществе в целом нет понимания ни о том, что такое депрессия, ни о том, каков ее масштаб, и, главное, какова ее опасность. «Соберись, тряпка» – вот это наше выражение.

Вновь приведу хрестоматийный пример с молодым человеком, у которого руки-ноги целы, есть отдельная квартира и работа, а он вдруг залегает на диван и не может ничего делать. Кажется, ну нелепо так лежать: «Давай, поднимайся, иди работай». Кроме избитой фразы «соберись, тряпка», таким молодым людям рассказывают еще истории о тяжелой доле дедушек и бабушек, которые находили способ мобилизоваться даже в войну.

Это все правильно, конечно, но чаще приводит к самообвинению, решению не быть обузой для семьи и суицидальным намерениям. На человека в депрессии нельзя ни давить, ни грубо стимулировать. Этот как уговаривать человека с параличом нижних конечностей встать и ходить. Увы, пока не для всех это очевидно.

Главная опасность депрессии в том, что она ведет к самоубийству. Поэтому в ряде стран есть медицинские программы по профилактике самоубийств и выявлению депрессивных состояний у близких, у сотрудников по работе. В Японии, например, есть популярные брошюры, в которых объяснено все от А до Я: что за болезнь, каковы признаки, чем опасна для человека, как себя вести, если заподозрили такое состояние у другого.

– Проблема объективно существует, это понятно. А какова тенденция?

– Согласно данным ВОЗ частота депрессий растет. Есть мнение, что в XXI веке будет пандемия депрессий. Стремительный рост, который мы наблюдаем, отчасти связан с лучшей выявляемостью. Научное сообщество активно занимается темой депрессий. Благодаря просвещению даже на бытовом уровне на депрессивные состояния чаще обращают внимание. С этой проблемой больные стали существенно чаще обращаться к врачам.

Есть и другие факторы. Например, рост числа депрессий напрямую связан с увеличением продолжительности жизни во всем мире. Дело в том, что депрессия – спутник старения человека в силу биологических причин, таких как перестройки головного мозга. Также депрессия сопутствует тяжелым соматическим заболеваниям: онкологическим, серьёзным формам ишемической болезни сердца. У таких людей в 30-50% случаев выявляется депрессия.

Эксперты ВОЗ отмечают, что одной из причин распространенности депрессии является утрата традиционных семейных и религиозных ценностей. Раньше человек жил в собственном доме вместе с родителями, дедушками-бабушками, то есть большой семьей. Человек жил десятилетия в одном и том же месте и четко понимал, что однажды вырастет, станет взрослым, потом состарится и будет жить в большой семье, где о нем позаботится младшее поколение. Сейчас многие живут в отдельных комфортабельных квартирах, а на определенном этапе жизни оказываются одинокими, несмотря на материальный достаток и наличие детей и внуков, которые из-за современного ритма жизни не успевают проявить о них заботу. Разобщенность – феномен нашего времени и определенно причина депрессий.

Наконец, произошла утрата традиционных религиозных ценностей. Человеку свойственно задумываться о смысле жизни. Но если в зрелом возрасте нет религиозной веры, придающей многим смысл жизни, то человеку становится довольно тяжело. Есть даже ряд исследований, проведенных отечественными специалистами, которые свидетельствуют, что в пожилом возрасте в ситуации тяжелой утраты отсутствие религиозных ценностей является крайне неблагоприятным прогностическим фактором.

Иными словами, депрессия – это не модная болезнь, это серьезная проблема настоящего.

К сожалению, по сей день существует один из мифов про психиатрию, мол, попав в руки к психиатру человек неизбежно будет «зомбирован», «превратится в овощ». А между тем, наука давно продвинулась вперед. Сегодня мы имеем большой арсенал препаратов и антидепрессантов с разным механизмом действия и разной переносимостью, с минимальными побочными эффектами и высокой терапевтической продуктивностью, с возможностью использовать препараты в амбулаторной практике.

Важно понимать: депрессия лечится, а после терапии наступает существенное улучшение состояния. Пренебрегать этим недопустимо и глупо.

Церковь всегда особо выделяла врачебное служение. Среди апостолов был профессиональный врач – апостол Лука. В книге премудрости Иисуса сына Сирахова Господь говорит: «Почитай врача честью по надобности в нем; ибо Господь создал его, и от Вышняго врачевание… И дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен »(Сир.38:1-2, 12). Мы должны всегда обращаться к Врачу с большой буквы, но не имеем права требовать от Господа постоянно совершать чудо. Да, Христос сказал расслабленному: «Встань и иди». Но это особый случай.

Я убежден, мы должны идти к врачам (с маленькой буквы), чтобы через медицину и этих врачей Господь подал нам свою помощь.

Молитва на кончиках пальцев
Русская Православная Церковь сегодня уделяет много внимания людям с ограниченными возможностями — медицинское обслуживание, социальная адаптация, создание безбарьерной среды в храмах. Действует более 400 церковных проектов помощи инвалидам. Не остаются без внимания и поддержки в том числе незрячие и слабовидящие люди, благодаря чему они приходят в храмы и становятся полноправными членами приходов. PDF-версия.

Теме восстановления храмов, значительная часть которых относится к объектам культурного наследия (ОКН), уделяется все больше внимания. По благословению Святейшего Патриарха уже в 100 епархиях учреждена должность древлехранителя, вопрос возрождения поруганных святынь находится под пристальным вниманием Патриаршего совета по культуре, государство выделяет средства на их восстановление. На православных телеканалах и в печатных СМИ появились новые рубрики, посвященные этой теме. Да и просто неравнодушные люди собирают средства в соцсетях и занимаются краеведческой работой. Как этот вопрос решается на примере отдельной епархии, с какими проблемами приходится сталкиваться епархиальному древлехранителю и на чью помощь он может рассчитывать, «Журналу Московской Патриархии» рассказал руководитель архитектурно-строительного отдела, древлехранитель Смоленской епархии Александр Дубровский. PDF-версия.

Союзы любви
Ответом Церкви на вызов, брошенный ей безбожным государством сразу после большевистского переворота, стали духовные союзы. Первоначально созданные для защиты православных святынь от поругания, позднее они занялись просветительской и миссионерской деятельностью. Но братским союзам в новой стране было не место. К 1932 году советская власть жестоко расправилась с мирянами и священниками, пытавшимися совместно действовать за пределами приходов. PDF-версия.

Под покровом святого князя Владимира
Небольшой деревянный храм во имя святого равноапостольного князя Владимира по улице Маршала Чуйкова в воскресные и праздничные дни переполнен. Ничего удивительного: в 100-тысячном столичном районе Кузьминки ныне это единственная действующая православная церковь. Случаются и будние дни, когда тут негде яблоку упасть: дом молитвы заполняется молодыми людьми в униформе. Они прилежно выстаивают всю Божественную литургию и строгим порядком приступают к Святой Чаше. И в этом тоже нет ничего странного: Князь-Владимирский храм — это еще и домовая церковь Президентского кадетского училища Росгвардии имени М. А. Шолохова. Так называемые кадетские Литургии здесь совершаются регулярно, по заранее согласованному с администрацией учебного заведения расписанию. В интервью корреспонденту «Журнала Московской Пат-риархии» духовник училища настоятель Князь-Владимирского храма священник Марк Кравченко рассказывает как в этом храме верстаются казаки (церемония посвящения в казака, предполагающая принятие в храме присяги Отчизне и Православной вере) и почему кадетам неинтересно общаться с бывшими одноклассниками. PDF-версия

Убийства монахов в Оптиной пустыне и священника Павла Адельгейма были совершены больными, которые слышали голоса. Как священнику научиться распознавать основные признаки психических расстройств?

Выступление профессора кафедры практического богословия ПСТГУ, заместителя директора Научного центра психического здоровья, доктора медицинских наук Василия Глебовича Каледы на XXV Рождественских чтениях.

От того сможет ли священник различить болезнь от подлинного мистического опыта, в некоторых случаях зависит реальная жизнь человека.

Недавний пример: на консультацию дочь привезла женщину в состоянии психоза — бред преследования. Выяснилось, что она принимает один серьезный нейролептик, мы спросили ее: «А кто вам назначил это лекарство?». И она рассказала, что в монастыре к югу от Москвы, где принимает один известный старец, этот старец назначил ей нейролептик. Все наши врачи были потрясены — священник назначил опасный нейролептик.

Другой пример: в наш центр приехал юноша двадцати восьми лет, рост метр восемьдесят, вес — 50 кг, давление 80/60 — его внешний вид напоминал вид узника концлагеря. Он несколько лет был трудником в одном очень известном монастыре, и в какой-то момент решил начать совершать молитвенные подвиги, был одержим идеей спасения, вообразил себя самым главным праведником. Но никто в монастыре не обратил внимание на его состояние. В результате появилась угроза жизни. На все мои слова о том, что для православного человека важно послушание, он не воспринимал, считая, что лучше знает как спасаться. Так он и мигрировал между нашей клиникой и реанимационным отделением.

Психические и психиатрические расстройства в церковной среде встречаются чаще или реже?

Церковь есть врачебница, поэтому естественно, что многие люди, имеющие душевные расстройства и психиатрические диагнозы, приходят в церковь и находят здесь поддержку и утешение. Так что в церковной среде эти люди встречаются чаще.

Профессор Свято-Сергиевского православного института в Париже архимандрит Киприан(Керн) в 1957 году выпустил книгу« Православное пастырское служение», в которой впервые была отдельная глава« Пастырская психиатрия». Он писал: «существуют такие душевные состояния, которые не могут быть определяемы категориями нравственного богословия и которые не входят в понятие добра и зла, добродетели и греха. Это все — те «глубины души», которые принадлежат к области психопатологической, а не аскетической.

Пастырь должен прочитать хотя бы одну-две книги по пастырской психиатрии,

чтобы огулом не осудить в человеке, как грех, то, что само по себе есть только трагические искривление душевной жизни, загадка, а не грех, таинственная глубина души, а не нравственная испорченность".

Выдающийся советский психиатр, сын священника из Рязанской губернии, профессор Дмитрий Мелехов в своей незаконченной книге« Психиатрия и проблемы духовной жизни»(1979) подчеркивал особую важность различения у душевнобольных религиозных переживаний как признака болезни(«ложной мистики») и религиозных переживаний как проявления« положительной здоровой мистики», которую считал мощным терапевтическим фактором в борьбе с болезнью.

Пример: Один мой пациент, страдающий шизофреническим психозом и не являющийся особо церковным человеком, при обострении болезни бегал по два раза в день в храм и начинал приставать с беседами к священникам на исповеди. В такие моменты его мама, которая мечтает, чтобы ее сын начал ходить в церковь, звонила психиатру и сообщала, что с сыном опять что-то не так. Она понимала, что его повышенная религиозность является проявлением психической болезни.

О психических болезнях и одержимости бесами

Дмитрий Мелехов считал, что православная вера является мощнейшим личностным ресурсом в преодолении проявлений заболевания, негативных расстройств и дефекта личности. Он говорил, что в некоторых случаях при шизофрении религиозная вера дает сохранить ядро личности.

Он также полагал равно недопустимым со стороны врача« сходу трактовать всякое религиозное переживание как патологию», как со стороны священника — рассматривать все случаи душевного расстройства как проявление« бесоодержимости».

Более того, «переживания болезненного происхождения при определенных условиях могут стать источником положительного духовного опыта».

Православная антропология говорит о том, что в человеке есть духовная сфера, душевная сфера и тело. И как говорил Дмитрий Мелехов, «когда эти три сферы человеческой личности — дух, душа и тело, находятся в согласии, в гармонии друг с другом, что достигается только при условии преобладающего влияния сферы духа, можно говорить о здоровье».

В соответствии с этим болезнь духовной сферы лечит священник, душевной — врач-психиатр, телесной — врач-соматолог(терапевт, невролог и др.). Понятно, что все три эти сферы между собой неразрывно связаны и болезнь души влияет на состояние духа и состояние тела.

Работа Мелехова позднее была опубликована в Настольной книге священнослужителя(8 том) и затем вошла в официальный документ Русской Православной Церкви — Основы социальной концепции, раздел« Здоровье личности и народа»(XI.5).

Там написано о том, что должно быть четкое разграничение компетенций сфер врача и священника. Это очень важный постулат, потому что, к сожалению, у нас в Церкви многие пытаются свести все душевные болезни к бесоодержимости. И в Церкви, и в обществе есть мощное антипсихиатрическое движение.

В Основах социальной концепции сказано:

« Выделяя в личностной структуре духовный, душевный и телесный уровни ее организации, святые отцы различали болезни, развившиеся« от естества», и недуги, вызванные бесовским воздействием либо ставшие следствиями поработивших человека страстей. В соответствии с этим различением представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что влечет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключительно клиническими методами.

В области психотерапии оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника.

Психическое заболевание не умаляет достоинства человека. Церковь свидетельствует, что и душевнобольной является носителем образа Божия, оставаясь нашим собратом, нуждающимся в сострадании и помощи".

Сталкиваясь с больным, священник должен осознать, что перед ним патология, это не сфера его компетенции, и ему необходимо обратиться за помощью к психиатру.

Основные показания для направления к психиатру:

1. Депрессивные состояния с антивитальными размышлениями, суицидальными мыслями и намерениями.

Недавно мне позвонил батюшка и рассказал, что его духовная дочь имеет суицидальные мысли. Девушка пришла ко мне и не имела никаких внешних проявлений депрессии. Особенность депрессии в юношеском возрасте, что человек может внешне ее не выражать. Единственное что меня насторожило, что девушка ходила на исповедь и не причащалась, у нее было окамененное нечувствие — она не чувствовала радость молитвы и поэтому отказывалась от причастия.

2. Состояния резкой заторможенности с ограничением или отказом от приема пищи и воды, в том числе под видом поста, высказывание идей особой греховности с наложением на себя особых молитвенных правил, с утратой послушания по отношению к священнику в отношении правил духовной жизни, уверенность в своей правоте, утрата чувства« пасхальной радости».

Одна девушка воцерковилась, начала поститься и молиться целыми днями, ходить на все службы, на исповедь приходила с многочисленными листами. В храме ей неоднократно становилось плохо и приходилось вызывать« скорую». Я стал ее лечить и назначил как лекарство меньше молиться, прийти к норме. Тогда у нее постепенно восстановился аппетит и трудоспособность. Все должно быть соответственно возрасту и делаться под строгим духовным руководством.

3. Депрессивные состояния с выраженным чувством тоски, безысходности, отчаянием, утратой жизненной перспективы, с идеями самообвинения, уничижения, снижением уровня социальной адаптации.

4. Чувство богооставленности , утрата смысла в жизни и надежды на милосердие Божие, «окамененное бесчувствие».

В состоянии нормальной греховности человек идет к таинству покаяния и после испытывает чувство пасхальной радости. В состоянии бреда греховности, больной убежден в своей сверхгреховности, ничего не чувствует, для него Пасха — не повод перестать поститься.

5. Идеи своей избранности, мессианского или пророческого служения , сопровождающиеся приливом сил, энергии, сокращением ночного сна.

Все мы призваны быть« мессиями» с маленькой буквы« м», но когда человек говорит о том, что он четко осознает себя Мессией, воплощением Второго пришествия, это патология.

6. Состояния беспричинной веселости с беспорядочной повышенной активностью , неконтролируемым наплывом мыслей и переоценкой своих возможностей, с идеями общественного или церковного переустройства.

7. Эпизоды немотивированной агрессии по отношению к окружающим, рискованные и антиобщественные поступки, раннее не свойственные человеку грубые расстройства влечений (воровство, бродяжничество, сексуальные перверзии, наркомания, алкоголизм).

8. Высказывание необоснованных идей преследования, воздействия (гипнозом, радиоволнами, излучениями и т. д.), управления, угрозы жизни.(Особо опасны при наличии активного поведения в соответствии с содержанием идей, поиска конкретных виновников преследования, высказываний о желании контакта с ними).

Пример: Девушка из интеллигентной семьи вдруг стала говорить, что за ней следят соседи, потом стала заворачиваться в фольгу, говоря, что на нее воздействуют радиоволнами. Ее отвели к старцу, старец послал на отчитку. Классика жанра — уважаемый священник увидел бесоодержимость при психиатрической патологии.

Заболевание имеет хронический характер, когда человек постоянно является носителем голосов. Когда эти голоса ему что-то приказывают, это очень серьезно. И не имеет значение кому принадлежат эти голоса — чебурашке или сатане — диагноз от этого не меняется. Убийство священника Павла Адельгейма и убийства в Оптиной пустыне были совершены больными, которые слышали голоса бесов как проявление психического заболевания.

10. Ощущение нереальности и подстроенности окружающей обстановки, ощущение себя в центре борьбы сил добра и зла, идеи бесоодержимости, яркие и повторяющиеся состояния« озарения», «прозрения», видения.

Все мы должны вести невидимую брань, но если человек реагирует чересчур остро, считает, что весь мир вертится вокруг борьбы, которую он ведет, — это патология.

Конечно, бесоодержимость как феномен духовной жизни существует, но довольно часто бесоодержимость — проявление бреда у больных. Так один пациент, которому было девятнадцать лет говорил, что все пространство вокруг него нашпиговано бесами. Он приехал на консультацию, так как голоса разрешили. Мы его оставили, назначили лечение, и вся симптоматика ушла.

Феномен бесоодержимости во многих случаях является проявлением состояния с бредом бесоодержимости. В приходской жизни встречается чаще, чем реальная бесоодержимость.

11. Состояния резкой заторможенности, «сна наяву» , при котором человек не реагирует на окружающих и их попытки привлечь его внимание, длительное застывание в одном положении, отказ от пищи и воды, немота.

Сон наяву — одновременно с реальностью больной видит, что находится где-то в других мирах.

Пример: Один наш пациент, сын московского священника, выбил дверь в палате, а после курса лечения рассказал, что все это время находился то в раю, то в аду и выбитая дверь была вратами ада.

12. Появление навязчивых идей загрязнения , мытья рук, длительных перепроверок, навязчивых ритуальных поступков, навязчивых идей хульного содержания.

13. Нарастающее падение работоспособности , утомляемость, прогрессирующее снижение памяти и интеллектуальных способностей, утрата навыков самообслуживания(пожилой и старческий возраст).

14. Патологическая уверенность в своей избыточной полноте , сознательное ограничении в еде с целью похудания, приводящее к нарастающему физическому истощению и появлению суицидальных тенденций(молодой возраст).

В заключении мне хочется вспомнить слова святителя Игнатий Брянчанинова:

«И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажу почтение, как образу Божию. Что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтоб тебе не иметь недостатка в любви».

Статистика

В 2015 году за психиатрической помощью обратилось 4 097 925 человек(2,8% населения).

Согласно данным Научного центра психического здоровья, в существующих социально-экономических условиях в психиатрической помощи нуждаются 5,7% населения РФ.

В идеале в психиатрической помощи нуждается около 14% населения России, что согласуется с данными ВОЗ.

Полное число лиц с психическими расстройствами в России:

• Пограничные состояния — 4 800 000
• Посттравматические стрессовые расстройства — 6 500 000
• Расстройства шизофренического спектра — 3 000 000
• Эпилепсия — 100 000
• Деменция позднего возраста — 3 000 000
• Олигофрения — 1 800 000
• Алкоголизм — 2 050 000
• Наркомания — 3 000 000

Всего — около 21 млн.

Психиатр. Профессор кафедры практического богословия Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета. Зам. директора по развитию и инновационной деятельности, главный научный сотрудник отдела по изучению эндогенных психозов и аффективных состояний Научного центра психического здоровья. Д.м.н.

Психиатрия и религия

Виктория Читлова:

Здравствуйте, дорогие друзья. Программа «Пси-Лекторий», и наш гость - Василий Глебович Каледа, доктор медицинских наук, врач-психиатр, профессор кафедры практического богословия Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заместитель директора по развитию и инновационной деятельности у нас в НЦПЗ. Там же главный научный сотрудник отдела по изучению эндогенных психозов и аффективных состояний. Здравствуйте, Василий Глебович!

Здравствуйте, Виктория!

Виктория Читлова:

Я очень рада, что Вы сегодня с нами. Василий Глебович, расскажите, пожалуйста, как у Вас сформировался интерес и Ваша деятельность в этом направлении?

Если говорить о том, как сформировался мой интерес к деятельности в области психиатрии и религии, то это связано с личностью одного уникального психиатра 20-го века Дмитрия Евгеньевича Мелихова. Это имя очень широко известно, он являлся одним из патриархов отечественной психиатрии 20-го века, и сейчас его имя очень часто вспоминается на проходящих конференциях, конгрессах, все его помнят. Он был другом юности моего деда и был другом нашей семьи. Я его очень хорошо помню, и, наверное, под его влиянием я стал психиатром, и под его влиянием сформировался вот этот мой интерес к проблемам психиатрии и религии.

Виктория Читлова:

Но Вы же еще и ученый, и Ваша деятельность связана с изучением эндогенных психотических состояний, в том числе у юношей. Встречается ли религиозная тематика внутри этих состояний?

Если брать последнее десятилетие, то религиозная тематика очень часто встречается среди наших больных - и юношеского возраста, и зрелого возраста. Дело в том, что психически больные, когда возникают проблемы, всегда ищут, где можно найти помощь и поддержку, и очень часто они обращаются к религии, к религиозным ценностям. С другой стороны, когда у человека возникает такое психотическое состояние, бредовое состояние, то в рамках своих бредовых переживаний очень часто у него преломляется та информация, которую он черпает вокруг. Это может быть недавно увиденный фильм, он вдруг станет персонажем этого фильма, «Аватар», например, был такой фильм, и быстренько у нас в отделении появился человек-аватар. То же самое, когда человек впадает в какой-то психоз, очень часто у него бредовые переживания, связанные с религиозными переживаниями. Он может себя чувствовать мессией, может чувствовать себя пророком, который призван что-то такое сделать великое, славное. С другой стороны, он может считать себя очень великим грешником, который не достоин жить, который должен умереть и даже может закончить жизнь самоубийством.

Виктория Читлова:

То есть у нерелигиозного человека вряд ли разовьется религиозная фабула, если он жил среди иных культуральных категорий, так получается?

Если он жил среди разных культуральных слоев общества, наверное, вряд ли. Но, тем не менее, оказывается, что среди наших больных, тех, которые перенесли психоз в юношеском возрасте с религиозным содержанием, процент людей, которые до этого были верующими, не такой уж большой, порядка 40 %, а 60 % - люди, которые до этого не сказали, что они были верующими, ну, не были ни в коем случае церковными людьми. Где-то может глубоко в душе и были верующими людьми, но ни в коем случае не церковными людьми. И то, что вдруг у них появляются религиозные переживания в психозе, для них или для их окружения является полной неожиданностью.

Виктория Читлова:

Мы сейчас с Вами очень интенсивно попытались внедриться в патологию, но мне сначала хотелось Вам задать несколько вводных вопросов. Вкратце, с исторической точки зрения, психиатрия и религия как-то сосуществовали и в контексте мировой культуры, и нашей российской истории?

Естественно, они сосуществовали и в контексте мировой культуры, и российской культуры. Если мы возьмем любое учение по психиатрии, которое было написано и в прошлом веке, и в 21-м веке, то во всех учебниках выделяется отдельный, так называемый монастырский этап психиатрии, начиная с 11-го века до конца 18-го века, до 1775 г., когда Россия была разделена на губернии. Этот этап так и называется монастырский, потому что именно в это время помощь, поддержку и утешение наши больные находили в монастырях. И даже удивительно, что такой первой общиной, которая помогала психическим больным, была Киево-Печерская лавра. В Киево-Печерской лавре люди жили в пещерах, в том числе душевнобольные. И вот в патерике Киево-Печерской лавры мы находим одно из самых первых описаний кататонической формы шизофрении. И в дальнейшем именно в монастырях происходило описание этих психических расстройств.

В первую очередь, распределялись буйные больные, которые обращали на себя внимание. И больные, которые, наоборот, очень пассивные, которые закручинились, именно на них обращали внимание в первую очередь.

Виктория Читлова:

Что именно притягивало, и в чем была логика помещения таких людей или их отправка в монастыри?

Это было по-разному, то есть когда-то было, что эти люди сами притягивались в монастыри, в какую-то эпоху было то, что их официально государство направляло туда. То есть понятно, миссия монастырей, миссия церкви - помогать всем страждущим и обремененным.

Виктория Читлова:

Принятие, понимание.

Да, именно таковыми являются люди с душевными расстройствами. То есть это миссия социальных служений церкви, социальных служений монастырей. Но в дальнейшем, начиная со Стоглавого собора 1551 года, времена Ивана Грозного, было постановление посылать людей бесноватых и поврежденных разумом в монастыри, чтобы они не являлись помехой обществу и для вразумления.

Виктория Читлова:

А если говорить в современном контексте, вот если взять неверующую, нерелигиозную когорту людей, и тех, кто привержен какой-то конфессии и активно в ней живет, где будет больше пациентов с психической патологией?

Это очень интересный вопрос, и ответ здесь, мне кажется, достаточно однозначный. Церковь всегда позиционирует себя, как врачебницу. Поэтому по определению, если мы с Вами приходим в поликлинику, то где будет больше больных - в поликлинике или в районе вокруг поликлиники? Понятно, что в поликлинике. И церковь является такой врачебницей.

Очень часто люди приходят с семейными проблемами, душевными проблемами, с какими-то иными состояниями. Конечно, там людей больше. Насколько больше - здесь, видимо, в разных приходах чуть по-разному, различные люди приводят чуть разные данные, специальных исследований не проводилось, но это больше, и это нормально, значит церковь является врачебницей.

Виктория Читлова:

У нас тема обозначена, как психиатрия и религия, и уверена, что нас смотрят представители разных конфессий. Я думаю, на примере православной религии мы можем обсудить, чтобы было понятно. А вот есть какое-то представление, внутри каких религий больше скапливается психических патологий?

Я не готов сказать, что в каких-то религиях больше, в каких-то меньше. В любом случае, все религии имеют культуральные особенности, какие-то национальности принадлежат какой-то одной религии, другие какой-то другой. То, что о чем писали все время классики психиатрии, начиная с Сикорского, что отмечают некоторые современные исследователи, отмечается скопление лиц душевно неуравновешенных в нетрадиционных религиях. Даже нетрадиционных направлениях, нетрадиционных течениях, каких-то полусектантских общинах.

Отмечается скопление лиц душевно неуравновешенных в нетрадиционных религиях, нетрадиционных течениях, каких-то полусектантских общинах.

Виктория Читлова:

То есть туда они тяготеют как-то больше. Либо, наоборот, недуги внутри организаций возникают.

Здесь два аспекта. Первый аспект - то, что нередко бывает у человека, который имеет какое-то душевное расстройство, он приходит, обращается к религии. Но наши заболевания имеют свои закономерности. Нередко бывает так, что человек приходит на инициальном этапе к эндогенному заболеванию, он пришел в церковь, пришел в какую-то религиозную общину, через некоторое время у него возникает психоз. Психоз возник почему? Потому что он оказался там в религиозной общине? Понятно, что психоз эндогенный, такая закономерность. Исходя из современных представлений, мы говорим о том, что у человека могут быть определенные гены, которые предрасполагают к заболеванию. И для того, чтобы эти гены проявились, нужны некоторые внешние факторы. Видимо, о чем писал еще Сергей Сергеевич Корсаков, о том, что вот эти экстремальные религиозные культы нередко провоцируют манифестацию эндогенных заболеваний.

Виктория Читлова:

Это уже когда человек к этому активно тяготеет, значит он уже на этих рельсах, грубо говоря, на них встал.

Скажем так, что нередко люди, которые имеют склонность, генетические задатки к психическому заболеванию, приходят в религиозную общину. Если это традиционная религиозная община, то она обладает психотерапевтическим воздействием, и даже есть очень интересные работы по этому поводу. Если это религиозная община экстремального толка, то наоборот, она может способствовать манифестации заболевания.

Виктория Читлова:

Если личность здоровая, не испытывающая субъективно никаких проблем, следует ли ей быть приверженной какой-то конфессии для того, чтобы себя оберечь, как Вы на это смотрите?

Я считаю, это уже личное дело каждого человека.

Виктория Читлова:

Есть у религии протективные свойства, которые будут способствовать тому, что они защитят человека?

Важный момент, что религия дает человеку смысл жизни. И для многих людей это очень важно, то есть многие люди сталкиваются с тем, что жизнь не имеет смысла. Многие люди ищут смысл жизни и находят его в религии.

Виктория Читлова:

Ориентиры какие-то.

Но многие люди не ищут никакого смысла жизни, они считают, что они живут хорошо и вполне счастливы. Это все-таки личный выбор каждого человека.

Виктория Читлова:

Личный выбор, совершенно верно. Мы можем с Вами очертить круг патологических состояний, с которыми встречаются священнослужители? Что встречается в этой среде?

В соответствующей среде могут встретиться все психические заболевания, с которым сталкиваются психиатры.

Виктория Читлова:

Абсолютно любые, начиная с того, что приходят родители, у них ребенок с аутизмом, и они будут священнику говорить о том, что у них есть такая проблема, что у ребенка задержка развития. И очень важно, чтобы священник на каком-то этапе сказал, что все-таки вам нужно проконсультироваться у специалистов. Ну, и дальше вся патология, какая бывает, она тоже может оказаться в поле зрения священника.

Виктория Читлова:

Я думаю, было бы интересно с учетом Вашей богатой практики рассмотреть, какие бывают чаще всего случаи с точки зрения разных регистров патологии. Существуют невротические состояния, известно, что в религиозной среде нередки так называемые диссоциативные или конверсионные состояния. Мы можем с Вами на примерах рассмотреть, что это такое?

Для наших зрителей понятно, что эти явления встречаются в религиозной среде, но такой классический пример: какая-нибудь экзальтированная особа едет по так называемым святым местам, перед этим она услышит, что там бывают искушения, возникают всякие духовные проблемы. Она едет туда и рассказывает о том, что ей там кто-то явился, она кого-то увидела, на нее кто-то воздействовал, кто-то на нее нападал, и она героически с этим сражалась и боролась. Вот такой пример.

Виктория Читлова:

Это можно назвать галлюцинациями, или как это с точки зрения психиатрии называется?

С точки зрения психиатрии мы не будем называть это галлюцинациями, это проявление истерического расстройства личности. Но, тем не менее, священнослужители в 99 % случаев будут это воспринимать, как некую патологию.

Виктория Читлова:

Имеется в виду, что личность впечатлительная, с очень возбуждаемой на возникновение образов впечатлительностью. Человек что-то где-то услышал, у него начинаются либо представления в голове, либо вплоть до ощущений. В ряде случаев бывают даже серьезные психосоматические конверсионные состояния, вплоть до стигматов. Согласны со мной?

Ну, примерно так.

Виктория Читлова:

Хорошо, а вот такие состояния священнослужители воспринимают, как отклонение от нормы. У нас в святых писаниях указаны похожие ситуации, реально существовавшие, имевшие место. Как к этому относиться?

Здесь нужно каждый конкретный случай разбирать отдельно. То есть традиционный подход, что есть отдельные ситуации, которые описаны в житиях святых - те жития, которые церковь восприняла, как образец определенной духовной жизни. Это исключительные случаи. То, с чем мы сталкиваемся в нашей жизни, с чем священники сталкиваются в своей практике, все-таки это случаи совсем другого порядка.

Виктория Читлова:

Можно ли говорить о том, что то, что указано в священных писаниях, имеет нехарактерную структуру для самой патологии? То есть когда мы читаем писания, то там не хватает ряда других симптомов, которые мы бы классифицировали. Мы не можем это отнести к патологическим состояниям.

Скажем так, нам, как психиатрам, для того чтобы поставить диагноз, нужно иметь достаточно много информации. Нужно все-таки общаться с этим человеком, понимать, что за расстройство у него, сколько времени оно длилось, что этому предшествовало. Соответственно, в священных писаниях и житиях святых у нас, как правило, этой информации нет.

Виктория Читлова:

Мы сейчас на территории так называемой пограничной психиатрии, тонкий вопрос, давайте мы дальше проследуем. Существуют так называемые обсессивно-компульсивные расстройства. Вот с точки зрения религиозной среды, какая картина может быть?

Очень тонкая тема, потому что очень часто ее до конца не понимают. То, что мы называем с Вами обсессивно-компульсивные расстройства, различные навязчивые идеи, люди не понимают, что это патология. Люди не понимают, что навязчивости, когда они длятся определенное время, уже выходят за рамки нормы.

Люди не понимают, что навязчивости, когда они длятся определенное время, уже выходят за рамки нормы.

Виктория Читлова:

А что такое навязчивости?

Навязчивость - это такие определенные навязчивые состояния, которые носят насильственный характер, которые возникают помимо воли данного человека, ему достаточно сложно справиться.

Виктория Читлова:

Как правило, это мысли, действия?

Мысли, действия, примерно так.

Виктория Читлова:

И с чем же мы сталкиваемся?

В религиозной среде часто бывают хульные мысли. У человека помимо его воли (это относится к контрастным навязчивостям) возникают хульные мысли, оскорбление святыни, оскорбление религиозных образов, оскорбление религиозных догматов, оскорбление Святого Духа. Здесь очень важно, чтобы священники четко понимали, что это такое, что это является патологическим состоянием и не является ни в коем случае духовным состоянием. То есть известны случаи, когда священник неправильно понимал это состояние и не допускал человека до исповеди, до причастия. Хотя у него было чисто психическое состояние, на фоне лечения оно очень быстро прошло.

Виктория Читлова:

В том числе это и не касается бредовых состояний.

В данном случае мы говорим про навязчивые состояния.

Виктория Читлова:

То есть пациент понимает, что мысли неправильные, они его тяготят, но постоянно преследуют, верно?

Виктория Читлова:

Как часто встречаются в религиозной среде депрессивные состояния, и можем ли мы поговорить о суициде?

В религиозной среде это встречается. Вообще, мы говорим о том, что у нас эпидемия, пандемия депрессии, это болезнь 21-го века. Мы говорим о том, что к 20-му году у нас будет почти самое распространенное заболевание, состояние. В религиозной среде тоже встречается достаточно часто. Священники, наверное, чаще всего сталкиваются именно с депрессиями. Здесь священник должен понять четкую грань, где нормальные переживания человека, переживание своего внутреннего мира, своих духовных исканий, где это норма, а где патология. Вот это очень тонкая грань, и, к сожалению, не всегда удается это понять.

Но можно привести примеры, когда священник был тем человеком, который первым это понимал. Могу привести пример одного юноши, который ходил всю жизнь к священнику, юноше тому было 17 лет, в какой-то момент у него появились мысли о самоубийстве. Священник его направил к психиатру, обратились ко мне, я сказал: все хорошо, пусть приходит с родителями. Священник сказал, что родители ничего не знают. Я говорю: нужно как-то им сообщить. Пришли родители, это был третий ребенок в семье, интеллигентные родители. Я спросил у них: что с ребенком? Они сказали: не знаем, священник направил, тайна исповеди. Я стал спрашивать, выяснять есть ли симптомы депрессии. Они отвечали, в общем, ничего обнаружить не могли. Такая особенность юношеской депрессии, что очень часто внешне никак не проявляется. Бывает, юноша выбрасывается из окна, а задним числом никто ничего не может понять.

Я побеседовал с этим юношей, он сразу же сказал, что у него мысли о самоубийстве, он конкретно совершал уже какие-то попытки, при всем при этом у него в беседе уже была полная депрессивная картина, ощущение безысходности, утрата смысла жизни, антивитальные размышления, грусть, печаль, тоска. И родители даже задним числом все равно ретроспективно не могли выявить никаких симптомов. Можно сказать, что это нормальная, полноценная семья. Человек остался жив благодаря тому, что вмешался священник. И таких случаев можно привести достаточно немало.

Виктория Читлова:

Наш следующий вопрос - это бредовые состояния в религиозной среде. Как они выглядят, Василий Глебович?

Понятно, что есть бредовые состояния, которые очень типичны. Есть бред величия, есть мегаломанический бред, кто-то считает себя Иисусом Христом, кто-то считает себя Наполеоном, кто-то считает себя Президентом Российской Федерации. Это все ясно и понятно, но тематика разная и даже не совсем принципиальная.

Виктория Читлова:

Это мы про шизофрению говорим?

Про именно бредовые состояния, психотические. Но есть состояния, которые бывает очень трудно понять, очень трудно дифференцировать, так называемые депрессивно-бредовые состояния. Это очень интересные состояния. Человек приходит в церковь, как правило, молодой человек или девушка, и всецело погружается в религиозную среду. Должен сказать, что когда это происходит резко, это должно всех настораживать. Да, религиозный поиск - это стремление нормального человека. Кто-то приходит в церковь раз в год поставить свечку, потом заходит два раза в год, потом три раза в год. А потом как-то плавно, постепенно начинает ходить часто, познакомился со священником, вливается в жизнь общины, плавно входит в жизнь общины и в религиозную жизнь. Это наиболее нормальный, гармоничный вариант.

Человек приходит в церковь и всецело погружается в религиозную среду. Должен сказать, что когда это происходит резко, это должно всех настораживать.

Но бывают случаи, когда это происходит достаточно резко. Человек был неверующим и вдруг начинает резко ходить в церковь. Говорит о каких-то своих особых проявлениях духовной жизни, начинает очень строго соблюдать посты, то есть настолько строго, как люди православные, церковные обычно настолько строго их не соблюдают. Даже не просто строго соблюдать посты, а уже как-то чрезмерно. То есть налагает на себя тот пост, который люди, может быть, соблюдают в каких-то особо строгих монастырях. А человек живет в миру, человеку 18-20-25 лет. Человек начинает молиться с утра до вечера, реально помногу часов начинает молиться, то есть существует точка зрения, что православный человек утром совершает краткие молитвенные правила, вечером краткие молитвенные правила, но если еще что-то откроет в течение дня, то это считается хорошо.

Если человек был неверующим несколько месяцев назад и начинает с утра до вечера молиться, человек идет в церковь, обращается к священнику, священник говорит о том, что во всем должна быть мера. Должна быть мера молитвы, должна быть мера в отдыхе, должна быть мера в работе. Но человек этого не слышит, начинает спорить со священником, говорит о том, что священник вообще не хочет спасаться, он не хочет помогать мне, идет к другому священнику и так далее. К человеку обращаются его родители: дорогой или дорогая, нельзя вообще ничего не есть, нельзя столько ходить в церковь, с утра до вечера. Человек не слышит. И очень часто бывает, что человек себя доводит уже до состояния изнеможения.

Известны случаи, что человек вот так молился и постился, и это заканчивалось летальным исходом. И вот здесь понять, когда это нормальные искания человека, человек ищет церковь, ищет духовные ценности, и когда это патология, бывает, этот момент пропускают. То есть критерием является то, что если человек приходит в церковь, то он должен слушаться священника. Человек может не сойтись со священником, все люди разные, все хотят найти созвучного себе человека, созвучного себе наставника, но когда дело идет дальше, это все-таки уже ненормально. Когда человек, в первую очередь, обращен не на поиск нравственных ценностей, а на то, чтобы стать лучше, добрее, более по-доброму относиться к окружающим людям. А когда человек нарочито соблюдает религиозные ритуалы, это уже какая-то патология.

Виктория Читлова:

А как эту патологию можно назвать на нашем языке?

На нашем языке это депрессивно-бредовые состояния с бредовыми идеями, греховность, самообвинение, самоуничижение.

Виктория Читлова:

Чем они могут быть чреваты?

Чреваты они могут быть летальным исходом.

Виктория Читлова:

Суицидом либо смертью аскезы, голода, в этом смысле?

Я говорю, что есть конкретный летальный исход, смерть именно от крайнего истощения. Такие больные оказываются нередко в реанимациях. Но бредовые суициды бывают уже, когда бредовая фабула появляется, когда он считает себя великим грешником, и с каким-то мессианским контекстом, что он должен окончить жизнь самоубийством, чтобы спасти человечество или чтобы спасти своих близких. К сожалению, у нас такие больные бывали.

Виктория Читлова:

Я бы хотела здесь пояснить для наших слушателей, что такие состояния - это необязательно эндогенный шизофренический процесс. Мы такие состояния рассматриваем, в том числе и в рамках, например, биполярного расстройства, либо рекуррентного депрессивного, то есть эндогенных депрессий, которые могут достигать бредового уровня. Согласны со мной?

Примерно так.

Виктория Читлова:

А вот если говорить о чисто бредовых состояниях, без вкрапления депрессивного настроения. Как это может выглядеть? Раньше была одержимость бесами. Сейчас как это выглядит, Василий Глебович?

Одержимость бесами и сейчас встречается в церковной среде.

Виктория Читлова:

В деталях опишите пример какой-нибудь.

Человек описывает, что в него вошел бес, описывают по-разному: в кого-то вошел через затылок, у кого-то вышел через рот, в кого-то вошел, извиняюсь, через анальное отверстие, это конкретный пример. И дальше человек описывает то, что этот бес в нем сидит. Вспоминаю больного, который описывал, что бес сидит и стучит у него по печенке копытами или рогами, или еще что-то такое. В каких-то случаях описывают, что бес управляет его мыслями, его поступками, его движениями. Вот такое описание существует.

Виктория Читлова:

Мы в начале нашей с Вами встречи говорили о диссоциативных и конверсионных состояниях, где впечатлительность человека могла допускать кратковременные подобные состояния. В чем отличие психозов с религиозным бредовым содержанием?

Таких больных я сейчас вспоминаю, которые ездили в известные места, кто-то на Афон, кто-то на Святую землю, описывали, что в какой-то момент они вышли, было такое состояние. Состояние длилось несколько секунд, даже может не минут, потом прошло. Те состояния, которые мы описываем, как депрессивно-бредовые или как бредовые состояния в рамках все-таки психотического уровня, носят достаточно устойчивый характер, длительный характер, и они мешают человеку. Человек в борьбе с бесами оказывается неспособен к практической работе.

Те состояния, которые мы описываем, как депрессивно-бредовые или как бредовые состояния в рамках все-таки психотического уровня, носят достаточно устойчивый характер, длительный характер, и они мешают человеку.

Виктория Читлова:

То есть он дезадаптирован, и более того, там есть все критерии для синдрома, которые вписываются для определения диагноза.

Конечно, да.

Виктория Читлова:

Давайте плавно перейдем к терапии таких состояний. Вот, допустим, пришел некий страждущий в церковь в описанном состоянии. Каковы реальные и желаемые действия священнослужителя? Как часто бывает?

Желаемые действия священнослужителя, чтобы он понял, что состояние, которое есть у этого человека, патологическое, что это болезненное состояние. Соответственно, нужно ему посоветовать очень мягко, чтобы его не обидеть и не оскорбить, пойти к врачу, пойти к специалисту, обратиться к врачу-психиатру.

Виктория Читлова:

А возможно ли помочь человеку с бредом?

Многим священникам это удается. Дело в том, что часто авторитет священника в глазах верующих людей очень высокий. В частности, верующие люди идут из послушания: вот, священник сказал, я поэтому так поступаю.

Виктория Читлова:

Вы давно преподаете священнослужителям, и помимо вот этой самой культуры мышления священнослужителя, которая предполагает принятие, сострадание и помощь, Вы непосредственно раскрываете им основы психиатрии, так получается?

Виктория Читлова:

Скажите, насколько чувствительна вот эта среда священнослужителей, не становятся ли этническим конфликтом некие вопросы?

Я скажу так, что я преподаю в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, там много всяких студентов, которые собираются быть священниками. Это достаточно молодой контингент, хотя, как правило, вечерники, многие имеют высшее образование, подавляющее большинство, кстати. И мы не только рассуждаем теоретически, теоретически можно рассуждать очень много и долго, и они ничего не запомнят из этого. Самое главное, что мы смотрим и разбираем конкретных больных.

Виктория Читлова:

Прямо в клинике?

Прямо в клинике. Мы берем депрессивного больного, если есть возможность найти больного верующего, у которого будут идеи греховности, не бредового уровня, просто в рамках депрессии. Вот они видят конкретную депрессию, видят, где просто человек размышляет о своих недостатках, а где депрессия. Мы разбирали больных с бредом без одержимости, и должен сказать, что священнослужители тоже присутствуют, и я ни разу не помню, чтобы кто-то сказал, что нет, это все-таки явление чисто духовное, это не психическое. То есть на первых занятиях я чувствую, что есть люди, которые относятся чуть-чуть скептически. Потом к концу всегда находим полное взаимопонимание.

Виктория Читлова:

А есть понимание у священнослужителей, что речь вообще о биологии, это уже не духовные какие-то категории, о которых мы говорим? Как это воспринимается самими священниками?

Не скажу, что у 100 % священнослужителей есть такое четкое понимание. Точно так же я не скажу, что у 100 % врачей всех специальностей есть тоже понимание, что все наши душевные болезни - это биология.

Виктория Читлова:

Это биохимия.

Недавно был опрос, несколько дней назад показывали данные, что врачи все равно говорили про сглаз и порчу. Но в целом сейчас есть такое понимание на достаточно высоком уровне, что обязательным предметом в подготовке будущих священнослужителей должен быть предмет под названием пасторская психиатрия. Есть очень важный документ Русской Православной Церкви. Документ называется «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Это не догмы, конечно, но, тем не менее, это статус документа, официальный документ, официальная позиция, где четко прописано, что церковь разделяет в человеке телесный уровень, душевный уровень и духовный уровень.

Сейчас есть такое понимание на достаточно высоком уровне, что обязательным предметом в подготовке будущих священнослужителей должен быть предмет под названием пасторская психиатрия.

Виктория Читлова:

Но это еще Мелехов говорил.

Об этом говорили еще святые отцы церкви, а Дмитрий Евгеньевич Мелехов только изложил их точку зрения. Но выделяя в человеке три уровня, церковь четко различает сферу компетенции врача-соматолога, сферу компетенции врача-психиатра и сферу компетенции священника. И ни в коем случае нельзя одни болезни, одни проблемы сводить к другим.

Виктория Читлова:

Может ли священнослужитель обсуждать детали мыслей или бредовых идей пациента? Не будет ли это вредить, нет ли такой позиции, что он на этом этапе должен помогать?

Целый список состояний, когда священник должен однозначно сразу стараться направить человека к психиатру.

Виктория Читлова:

Не внедряться в это само содержание мыслей.

Священник должен, с одной стороны, понять, что это серьезная психическая патология, которая нуждается в направлении к психиатру, это первое он должен понять. Второе, священник не должен отрекаться от этого человека ни в коем случае. То есть его задача не просто взять и перенаправить - все, я направил к психиатру, я свое дело сделал. Его задача помочь дальше человеку. Да, человек пошел в больницу, дальше его не бросить, навестить, поддержать. После того, как он выпишется из больницы, дальше продолжать с ним какое-то сотрудничество, помощь, пастырское окормление.

Виктория Читлова:

Вот священнослужитель маршрутизировал пациента в психиатрическую клинику или в амбулаторное заведение, типа диспансера. Как стоит мыслить и вести себя врачу-психиатру, что он должен со своей стороны знать?

Для человека верующего священник является очень высоким авторитетом. Он должен понимать, что человек, который к нему пришел, является верующим, для верующего человека его вера является самым святым. И врач, к которому пришел такой пациент, должен относиться к его убеждениям с очень глубоким уважением, с одной стороны, и дальше опираться в своей работе с этим пациентом на его религиозные ценности. И во многих случаях ему очень важно опираться на авторитет священника. И вообще, они должны сотрудничать между собой. Если между ними есть какие-то вопросы - священник может считать, что больной получает очень большие дозы препаратов и так далее, то есть священник должен не пациенту говорить об этом, что тебе, по-моему, слишком большие дозы, давай, их уполовинь, а должен обсудить этот вопрос с врачом. Или если что-то священника смущает, всегда можно обратиться к другому специалисту. Они между собой должны сотрудничать, вырабатывать общую тактику.

Священник должен поддерживать авторитет врача-психиатра, врач-психиатр должен опираться на авторитет священника, что тебя благословил священник поступать вот так, священник тебе благословил у нас лечиться. Да, тебе не хочется у нас лечиться, тебе не нравится то, что условия не те или еще что-то, тебя благословил священник, ты должна выполнять его благословение.

Виктория Читлова:

Замечательно, а существует ли в нашей стране или где-нибудь в мире служба, которая все это совмещает - священнослужитель-психиатр?

Мне известен в Москве один священник, который является настоятелем одного московского храма, который происходит из известной династии психиатров. Но, тем не менее, по факту сейчас уже среди его пациентов немало людей с психическими расстройствами, насколько я знаю, врачеванием не занимается, непосредственно выпиской лекарств и так далее. Но у нас есть и немало клиник, больниц, в которых окормляют священники, которые плотно сотрудничают и с медперсоналом, и с пациентами, все-таки это разные вещи - врачебная деятельность и священническая деятельность, где они плотно сотрудничают, дополняют друг друга и решают все вопросы вместе.

Виктория Читлова:

В нашем научном центре психического здоровья на Каширке есть религиозный отдел. Там идет изучение пациентов с такими состояниями. А сами врачи тоже напрямую взаимодействуют со священнослужителями?

В ряде случаев они сотрудничают со священниками. То есть часто туда больных направляют именно священники, из монастырей направляют. Понятно, что есть контакт, обсуждаются эти вопросы. Но я хочу сказать то, что у нас в центре есть храм, который был освящен 25 лет назад, чуть больше, в 92-м году. И сейчас мы уже никого не удивим тем, что при больнице есть или храм, или молитвенная комната. Но тогда был 92-й год, то есть только что рухнул Советский Союз, и в самом ведущем учреждении Российской Федерации, в научном центре психического здоровья открывается церковь. Тогда, думаю, это было для многих полушоковое состояние. Надо сказать, что наша церковь - это первая церковь, которая открыта во вновь устроенном здании. И освещал сам Патриарх, и ведущие психиатры Российской Федерации показали, что вот это очень важно.

Виктория Читлова:

Василий Глебович, наш эфир подходит к концу. Мы с Вами основные вехи, которые запланировали, осветили. Тема достаточно широкая, Вы можете ознакомиться с материалами дополнительно в интернете, это все доступно. Василий Глебович, у меня к Вам завершительный вопрос - что бы Вы пожелали нашим зрителям?

Пожелал бы нашим зрителям душевной гармонии, чтобы они всегда могли спокойно решить свои внутренние проблемы, и не было необходимости обращаться к психиатрам. Если такая необходимость возникла, то они понимали бы, что наши болезни не являются никакими позорными. Нужно идти спокойно и обращаться за психиатрической помощью.

Виктория Читлова:

Спасибо Вам большое. Я хотела воззвать к нашим коллегам, которые нас тоже смотрят, для того чтобы они были более осведомленными, чувствовали шире, мыслили шире и более деликатно относились к своим пациентам. Дорогие друзья, мы благодарим вас за понимание с Василием Глебовичем и прощаемся с вами. Следующий эфир «Пси-Лектория» выйдет через неделю. Василий Глебович, я Вас благодарю, спасибо большое.

Большое спасибо за приглашение.

Виктория Читлова:

Всего доброго.

До свидания, всего доброго.

Виктория Читлова:

До свидания, счастливо.

Одно из последствий грехопадения человека - его болезненность (страстность), его уязвимость перед бесчисленными физическими опасностями и недугами; уязвимость не только тела, но и психики. Психическая болезнь - тяжелейший крест! Но Творцу и Отцу нашему психически больной человек дорог не менее, а может быть, - в силу страдания - еще и более, чем любой из нас. Об этих людях, об их возможностях в Церкви, о здоровье психическом и духовном мы беседуем с Василием Глебовичем Каледой - врачом-психиатром, доктором медицинских наук, профессором кафедры практического богословия Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Вы выросли в глубоко верующей православной семье, Ваш дед прославлен в сонме священномучеников и исповедников Российских, Ваш отец и братья - священники, сестра - игумения, мама в старости тоже приняла постриг. Почему же Вы выбрали медицину, а затем именно психиатрию? Что определило Ваш выбор?

Действительно, я вырос в семье с глубокими православными, церковными традициями. Кстати, мой дед, священномученик Владимир Амбарцумов, расстрелянный на Бутовском полигоне, родился в Саратове; у нашей семьи с вашим городом особая духовная связь, и мне приятно отвечать на вопросы журнала Саратовской митрополии.

Однако прежде чем стать священником, мой отец много лет отдал геологии; мама мечтала стать врачом, но стала биологом; двое моих братьев-священников по первому образованию геологи, а у сестер образование медицинское. Врачи были в роду и раньше. Возможно, здесь есть какая-то связь с именем: четыре Василия были в роду Каледа, и все четверо - врачи. Можно сказать, что, выбирая медицину, я продолжил семейную традицию.

А выбор психиатрии - это влияние личности отца. Папа с огромным уважением относился к медицине и среди всех медицинских дисциплин выделял психиатрию. Он считал, что компетенция психиатра где-то граничит с компетенцией священника. И говорил мне о том, как важно, чтоб именно среди психиатров были верующие, чтобы у человека, если уж ему или его ближнему понадобилась помощь психиатра, была возможность обратиться к православному врачу.

Другом моего деда, священномученика Владимира Амбарцумова, был Дмитрий Евгеньевич Мелехов, один из патриархов отечественной психиатрии. Вскоре после его смерти (он умер в 1979 году) в самиздате вышла его работа «Психиатрия и проблемы духовной жизни», предисловие к этому изданию написал мой отец. Позднее эта книга была издана уже вполне легально. Дмитрий Евгеньевич бывал в нашем доме, и каждый его визит становился для меня - тогда подростка - событием. Учась в мединституте, я окончательно понял, что психиатрия - это мое призвание. И в дальнейшем ни разу о своем выборе не пожалел.

Что такое психическое здоровье? Можно ли с уверенностью сказать: вот этот человек, даже и при каких-то проблемах, психически все же здоров, а вот этот - болен?

Проблема нормы в психиатрии очень важна и совсем не проста. С одной стороны, каждый человек индивидуален, уникален и неповторим. Каждый имеет право на свое мировоззрение. Мы очень разные. Но, с другой стороны, мы все очень похожи. Жизнь ставит перед всеми нами одни и те же, по сути, проблемы. Психическое здоровье - это совокупность установок и качеств, функциональных способностей, которые позволяют индивидууму адаптироваться к среде. Это способность человека справляться с обстоятельствами своей жизни, сохраняя оптимальный эмоциональный фон и адекватность поведения. Психически здоровый человек может и должен справляться со всеми трудностями, которые есть в его жизни. Конечно, трудности бывают очень разные. Бывают такие, что человеку их, кажется, не выдержать. Но давайте вспомним наших новомучеников и исповедников, прошедших все: тогдашние методы следствия, тюрьмы, голодные лагеря - и оставшихся душевно здоровыми людьми, психически здоровыми. Вспомним также крупнейшего психиатра и психотерапевта ХХ века Виктора Франкла, основоположника логотерапии, то есть направления психотерапии, в основе которого лежит именно поиск смысла жизни. Франкл основал это свое направление, находясь в нацистских концлагерях. Такова способность здорового человека справляться со всеми испытаниями, иначе говоря, искушениями, которые посылает ему Бог.

Из Вашего ответа следует, по сути, то, что вера есть или важнейшее условие, или, скажем так, неисчерпаемый источник душевного здоровья. Любой из нас, верующих, слава Богу, людей, на личном опыте в этом убеждается. Мы совершенно иначе воспринимали бы наши трудности, горести, беды, потери, если бы не были верующими людьми. Обретенная вера поднимает нашу способность преодолевать страдания на совершенно иной, невозможный для неверующего уровень.

С этим нельзя не согласиться! Способность человека преодолевать трудности зависит от его мировоззрения и мировосприятия. Вернемся к Виктору Франклу: он говорил о том, что вера обладает мощнейшей протективной способностью, и с нею в этом смысле не может сравниться никакое другое мировоззрение. Человек верующий на порядок устойчивее человека, не имеющего веры. Именно потому, что он воспринимает эти трудности как ниспосланные Спасителем. В любом своем несчастье он ищет и находит смысл. На Руси издавна было принято говорить о беде: «Господь посетил». Потому что беда заставляет человека задуматься о его духовной жизни.

Если говорить все же не о норме, а о болезни, то при этом важно понимать: тяжелое, генетически обусловленное психическое заболевание может развиться у любого человека - вне зависимости от его мировоззрения. Другое дело - пограничные психические расстройства, возникающие у людей с определенными чертами характера и, опять-таки, с определенным мировоззрением. Именно в этих случаях мировоззрение больного имеет огромное значение. Если он воспитывался в религиозной среде, если он с молоком матери впитал убеждение в том, что жизнь имеет высший смысл и страдание тоже имеет смысл, это тот крест, который посылает человеку Спаситель, - тогда он все происходящее с ним воспринимает с этой именно точки зрения. Если же у человека нет такого взгляда на жизнь, он каждое испытание, каждую трудность воспринимает как жизненный крах. И здесь я могу уверенно сказать: расстройства пограничного типа, невротические заболевания у людей, ведущих полноценную духовную жизнь, встречаются значительно реже, чем у неверующих.

Вы преподаете пастырскую психиатрию. В чем суть этого предмета? Почему он необходим при обучении будущих пастырей?

Пастырская психиатрия - это раздел пастырского богословия, связанный с особенностями душепопечения лиц, страдающих психическими расстройствами. Это требует координации усилий, соработничества пастыря и врача-психиатра. От священника в данном случае требуется понимание границ психического здоровья, о чем мы только что говорили, умение вовремя увидеть психопатологию и принять адекватное решение. Психические расстройства, как тяжелые, так и пограничного уровня, встречаются часто: по данным медицинской статистики, 15% населения страдают тем или иным заболеванием этого рода, вопрос только в степени выраженности. А люди, страдающие душевными недугами, склонны обращаться в Церковь, к священникам. Вот почему в церковной, приходской среде людей с этими проблемами относительно больше, чем в среднем по популяции. Это нормально! Это говорит как раз о том, что Церковь - врачебница, и душевная, и духовная. Любому священнику приходится общаться с людьми, у которых налицо те или иные расстройства, - повторюсь, степень выраженности может быть разной. Часто бывает так, что именно священник, а не врач становится первым, к кому человек обращается с проблемой, имеющей психиатрический характер. Пастырь должен уметь вести себя с этими людьми, помогать им и, главное, четко видеть те случаи, когда человека нужно отправлять к психиатру. Как-то мне попалась на глаза американская статистика: 40% людей, обращающихся к психиатрам, делают это по совету священнослужителей различных конфессий.

Следует добавить, что у истоков курса пастырской психиатрии, который читается сейчас во многих духовных учебных заведениях, стоял архимандрит Киприан (Керн), профессор пастырского богословия Свято-Сергиевского института в Париже: в своей книге о пастырском богословии он отдельную главу посвятил именно этому предмету. Он писал о тех человеческих проблемах, которые нельзя описать критериями нравственного богословия, которые не имеют никакого отношения к понятию греха. Эти проблемы - проявления психопатологии. А вот автором первого специального пособия по пастырской психиатрии был как раз профессор психиатрии Дмитрий Евгеньевич Мелехов, о котором мы говорили, сын репрессированного священника. Сегодня уже совершенно ясно, что в стандарт (если мы не побоимся этого слова) пастырского образования должен входить и курс психиатрии.

Конечно, это вопрос скорее богословский, чем медицинский, но все же - на Ваш взгляд: есть ли связь между психическим заболеванием и грехом? Почему основные виды бреда являют собой как бы гримасы основных греховных страстей? Бред величия, например, и как бы его тень, изнанка - бред преследования - что это, как не гримаса гордости? А депрессия - разве не гримаса уныния? Почему так?

Бред величия, как и любой другой бред, имеет к греху гордости лишь отдаленное отношение. Бред - это проявление тяжелого психического заболевания. Связь с грехом здесь уже не прослеживается. Но в иных случаях можно проследить связь между грехом и возникновением психического расстройства - расстройства, подчеркну, а не эндогенного, генетически обусловленного заболевания. Например, грех печали, грех уныния. Человек предается печали, потерпев ущерб, понеся какую-то утрату, впадает в уныние от своих трудностей. Психологически это вполне объяснимо. Но здесь особенно важно мировоззрение этого человека и его иерархия ценностей. Верующий человек, имея в жизни высшие ценности, будет стараться правильно расставить все по местам и постепенно преодолеет свои трудности, а вот у человека неверующего скорее может возникнуть состояние отчаяния, полной утраты смысла жизни. Состояние будет уже соответствовать критериям депрессии - человеку понадобится психиатр. Духовное состояние, таким образом, отразилось на состоянии психическом. Такому пациенту психиатра есть с чем обратиться и к священнику тоже, есть что сказать на исповеди. И помощь он должен получить - с обеих сторон, и от пастыря, и от врача. При этом очень важно, чтоб в священнике жила любовь, чтоб он был милосерден к этому человеку и способен реально его поддержать. Необходимо отметить, что, по данным ВОЗ, к 2020 году депрессия выйдет на второе место по заболеваемости во всем мире; и главные причины этого эксперты ВОЗ видят именно в утрате традиционных семейных и религиозных ценностей.

А насколько возможна духовная, церковная жизнь для людей, страдающих тяжелыми психическими заболеваниями, например, различными формами шизофрении?

Нет никакой вины человека в том, что он пришел в этот мир с тяжелым, генетически обусловленным заболеванием. И если мы действительно верующие христиане, мы не можем допустить и мысли о том, что эти люди ограничены в своей духовной жизни, что Царство Божие для них закрыто. Крест психического заболевания - это очень тяжелый, может быть, самый тяжелый крест, но верующий человек, неся этот крест, может сохранить для себя полноценную духовную жизнь. Он ни в чем не ограничен, это положение принципиальное - ни в чем, включая возможность достижения святости.

Следует добавить: шизофрения - она ведь очень разная бывает, и пациент с шизофренией может находиться в различных состояниях. Он может перенести острый психотический приступ с бредом и галлюцинациями, но затем в некоторых случаях наступает ремиссия очень высокого качества. Человек адекватен, успешно работает, может занимать ответственную должность, благополучно устроить свою семейную жизнь. И его духовная жизнь ничуть не затруднена и не искажена болезнью: она соответствует его личному духовному опыту.

Бывает, что больной в состоянии психоза испытывает некое особое духовное состояние, чувство особой близости к Богу. Затем это чувство во всей его глубине утрачивается - хотя бы уже потому, что с ним трудно вести обычную жизнь, - но человек помнит о нем и после приступа приходит к вере. И в дальнейшем живет совершенно нормальной (что важно), полноценной церковной жизнью. Бог приводит нас к Себе разными путями, и кого-то, как ни парадоксально, вот так - через психическую болезнь.

Но бывают, конечно, и другие случаи - когда психоз имеет религиозную окраску, но все эти квазирелигиозные переживания суть только порождение болезни. Такой больной воспринимает духовные понятия искаженно. В подобных случаях мы говорим о «токсической» вере. Беда еще и в том, что эти больные нередко оказываются очень активными. Они проповедуют свои совершенно искаженные понятия о Боге, о духовной жизни, о Церкви и таинствах, они пытаются передать свой ложный опыт другим людям. Это нужно иметь в виду.

О психических заболеваниях часто вспоминают в связи с бесовской одержимостью (или тем, что так называют). Зрелище так называемых отчиток заставляет предположить, что в храме собраны просто больные люди. Что бы сказали об этом Вы? Как отличить психическое заболевание от одержимости? Кого надо лечить препаратами, а кому требуется помощь духовная?

Прежде всего хочется напомнить о том, что приснопоминаемый Святейший Патриарх Алексий II был решительным противником распространившейся как раз в те годы широкой и бесконтрольной практики «отчитывания». Он говорил о том, что чинопоследование изгнания злых духов должно совершаться только в крайне редких, исключительных случаях. Лично я никогда не присутствовал при массовых отчитках, но мои коллеги - люди, заметьте, верующие - наблюдали это. И с уверенностью говорили, что большинство «отчитываемых» - это, что называется, наш контингент: страдающие психическими расстройствами. Психическое заболевание того или иного типа имеет определенную структуру, характеризуется многими параметрами, и профессиональный врач всегда видит, что человек болен, и видит, чем болен. Что же касается состояния бесоодержимости, духовного повреждения - оно проявляется в первую очередь в реакции на святыню. Это проверяется «слепым методом», как выражаются врачи: человек не ведает, что его подвели сейчас к мощевику или к чаше со святой водой. Если он, тем не менее, реагирует, значит, есть смысл говорить об одержимости бесом. И о помощи священника, конечно, - не любого, а того, у которого есть благословение архиерея на чтение определенных молитв над мучимыми от нечистых духов. В противном случае это чисто психиатрическая проблема, не имеющая отношения к духовному состоянию. Это распространенный случай, у нас много больных, имеющих в структуре бреда какую-то религиозную тематику, в том числе и такую: «Во мне сидит бес». Многие из этих пациентов - верующие, православные люди. Если при клинике, где они находятся, есть церковь, они посещают службы, исповедуются, причащаются, и никакой бесоодержимости у них на самом деле нет.

Вы говорили уже здесь о том, что больной, бред которого имеет религиозную окраску, может быть очень активен. А ведь найдутся люди, которые ему поверят! Бывает ли так, что обычного больного человека принимают за святого?

Конечно бывает. Точно так же бывает, что человек говорит о своей бесоодержимости или о каких-то необыкновенных видениях, о своей особой близости к Богу и особых дарах - а все это на самом деле просто болезнь. Вот почему мы, психиатры, преподающие пастырскую психиатрию, говорим будущим священникам: есть повод насторожиться, если ваш прихожанин уверяет вас, что достиг уже каких-то высоких духовных состояний, что его посещают Богоматерь, святые и т. д. Духовный путь долог, сложен, тернист, и лишь единицы выдерживают его и становятся великими подвижниками, которых посещают Ангелы, святые и Сама Божия Матерь. Мгновенных взлетов здесь не бывает, а если человек уверен, что именно это с ним произошло, - в абсолютном большинстве случаев это проявление патологии. И это еще раз показывает нам важность сотрудничества врача-психиатра и пастыря, при четком разграничении сфер их компетенции.

Рисунки пациентов психиатрической больницы
Журнал «Православие и современность» № 26 (42)